Парад 1941 года демонстрируется в Музее Победы

У картины «Выступление Сталина на Красной площади 7 ноября 1941 года». Фото Игоря Плугатарева

В ноябре-декабре в Музее Победы на Поклонной горе в Зале полководцев демонстрируется уникальное художественное полотно – с изображением на нем Иосифа Сталина, Лаврентия Берии и некоторых других известных их современников – коллег по Политбюро. Трудно припомнить, чтобы когда-либо где-либо показывали подобное на столь «высоком уровне». Неординарен же холст по целому набору взглядов на него. Созданный в Москве в 1949 году метражом 3×5, он выставлялся на глаза публики недолго, ибо вскоре после смерти «отца народов» и ареста и расстрела «наймита мирового империализма» был тотчас «репрессирован»: его по-тихому свернули в рулончик и «сослали» подальше из Москвы – в далекую Бурятию. А тут и разоблачение культа личности вождя приспело. Потому и электронной репродукции этого полотна доныне не существовало. Ценность же картины начинается с того, что она едва ли не единственная в советском изобразительном искусстве масштабно отражает одну из важнейших тем начального периода Великой Отечественной войны. Не может не привлекать внимание и личность автора «реабилитированной» работы.

Выступает внук художника Георгий Тоидзе. Фото Игоря Плугатарёва

Картину скромно представили в Музее Победы 7 ноября. Директор Национального музея Бурятии Татьяна Бороноева лишь отчасти подтвердила версию «изгнания» данного произведения из Москвы. Ибо удалось выяснить, что в Художественный музей им. Ц.С. Сампилова полотно попало еще в 1951 году, будучи направленным в Улан-Удэ Дирекцией художественных выставок и панорам, – это была распространенная практика в то время: пополнять периферийные галереи сталинской тематикой. Однако демонстрировать в тогдашней Бурятской АССР столь большое полотно было попросту негде, поскольку тогда в столице республики не было соответствующих выставочных помещений. Позднее, уже после смерти Сталина и ХХ съезда КПСС, построили современное здание художественного музея, но политика так и продолжала довлеть над персонажами полотна. И, как казалось, всеми напрочь забытый «свиток» этот долгие десятилетия так и пролежал в запаснике. Его совершенно случайно нашли десять лет назад при подготовке выставки «Помнит мир спасенный», проводимой в Бурятии к 65-й годовщине Победы, и тогда же впервые показали после полувекового забвения. Сообщалось, что взглянуть на выставленную находку приходил сам тогдашний президент Республики Бурятия Вячеслав Наговицын (но впечатлениями не поделился).

К слову, это не единственный артефакт той эпохи подобного рода. В 2014 году в ходе глобального ремонта на ВДНХ в цокольном этаже павильона № 1 работники наткнулись на огромный барабан с намотанным на него холстом. То была написанная в 1953 году классиком соцреализма Александром Герасимовым картина «Сталин и делегаты Второго Всесоюзного съезда колхозников – ударников труда 1935 года» (на том съезде и решили построить ВДНХ). Полотно куда как поражает своими размерами – 7 на 11 метров! (Для сравнения: известная картина А.А. Иванова «Явление Христа народу», писавшаяся в течение двух десятков лет, «уместилась» в размер «всего» 5,4×7,5 м). Наверняка нас ждут и еще подобные находки эпохи сталинизма (или сталинщины – кому как угодно).

«Бурятскую находку» свернутой в рулон и привезли, изготовив для ее транспортировки в поезде специальный ящик. Непосредственно на месте провели и реставрацию, которую выполнила специалист того же республиканского музея Виктория Рабжаева.

Никто ни от Минкульта, ни от Союза художников мероприятие своим присутствием не почтил. От политиков отметился лишь депутат Госдумы от Бурятии Николай Будуев, который деликатно сказал, что он не искусствовед и не берется как-либо оценивать картину. И впрямь, оценить художественную ценность новоявленной вещи из хранилища – удел специалистов; но, и на взгляд дилетанта, оно не из ряда вон «шедевриально». И потом, не Репин же это с Шишкиным или Поленов, выставка которого проходит в эти месяцы в Третьяковке. Имя автора вновь обретенной картины пока попридержим, да и вряд ли оно кому-то что-то скажет.

Называется же вновь явленное зрителю полотно «Выступление Сталина на Красной площади 7 ноября 1941 года». Для подзабывших напомним (а «юношей, обдумывающих житье» просветим), что в этот морозный буранный день состоялся традиционный часовой парад войск в честь 24-й годовщины Октябрьской революции. Многие историки справедливо расценивают оное торжественное шествие и проезд техники (пролету самолетов помешала непогода, что отмечается и в кинохронике) как одну из важнейших войсковых операций в ходе Московской битвы. Враг в те дни продолжал активно рваться к столице, и линия фронта проходила в нескольких десятках километров от города, в котором шла спешная эвакуация, минировались заводы и фабрики, метро и другие коммуникации, царила паника. Принимать парад должен был командующий Западным фронтом будущий «Маршал Победы» генерал армии Георгий Жуков, но напряженная, ежечасно меняющаяся обстановка не позволила ему покинуть КП, и расчетные «коробки» приветствовали «первого красного конника» маршала Семена Буденного. Позже из трофейных архивных документов стало известно, что в этот день Гитлер намеревался сам провести на Красной площади парад в честь взятия Москвы, даже уже и пригласительные билеты отпечатали... Участники боевого торжественного смотра прямо с брусчатки под «Марш славянки» уходили на передовую.

Инициировал парад, который в течение двух недель организовывался в режиме строжайшей секретности, сам Верховный главнокомандующий. Он придавал боевому мероприятию и своей речи на нем с трибуны Мавзолея столь большой смысл, что позже сделал несколько кинодублей этого выступления, которое не удалось синхронно записать непосредственно в день парада. И это выступление «без пара изо рта» вмонтировали в хронику «с натуры». О том же, что состоявшееся прохождение войск имело огромное значение для поднятия боевого духа все еще отступающей Красной армии писано неоднократно.

Мало кому памятно и известно, что в 2005 году в честь этого парада президентским указом день 7 ноября был объявлен Днем воинской славы России. Интересно сравнить: в этот день в 41-м в параде по Красной площади прошагали и проехали без малого 30 тыс. пехотинцев, кавалеристов, танкистов, артиллеристов и ополченцев; Парад Победы 24 июня 1945 года собрал около 35 тыс. человек; в юбилейном параде 9 мая 2015 года приняло участие более 16 тыс. военнослужащих – и это «рекорд» для таких торжеств, проводимых с 1995 года.

Как объяснил «НВО» замдиректора Музея Победы вице-адмирал в отставке Федор Смуглин, вернуть картину в Москву стало возможным благодаря международному проекту «Территория Победы». Акция направлена на создание единого информационного пространства по военной истории ХХ века и охватывает всю страну, объединяя более двух сотен региональных и муниципальных, частных и школьных музеев, связанных с темой Великой Отечественной войны. В преддверии 75-летия Победы значение ее только возрастает. «Всех участников «Территории Победы», – пояснил Смуглин, – объединяет стремление защитить, сохранить и передать новым поколениям граждан нашей страны память о подвиге их предков – героях-победителях». Но Москва полотно не присвоит. После завершения демонстрации в Музее Победы оно будет возвращено на место своей многолетней «прописки» и весной 2020 года будет представлено на победной выставке в Улан-Удэ в Художественном музее им. Ц.С. Сампилова.

Тот самый художник…

То есть на вновь обретшей обзор картине изображено событие, значение которого по силе морального воздействия сравнивают без преувеличения с величайшими битвами Великой Отечественной войны. Подобные вещи в ней исчисляются не более чем на пальцах одной руки – и все они имели место до начала контрнаступления советских войск, которое неожиданно для врага грянуло 5 декабря и заставило фашистские полчища откатиться от столицы на десятки, а где и больше чем на две сотни километров. Имеет смысл привести их здесь.

Прежде всего это песня «Священная война», впервые прозвучавшая 26 июня 1941 года на Белорусском вокзале. Она стала неофициальным гимном Великой Отечественной.

Сродни ей знаменитый плакат «Родина-мать зовет! », появившийся в конце той же недели. Изданный сразу миллионным тиражом на всех языках народов СССР, а в последующие полмесяца приумноженный еще на 5 млн экземпляров, плакат мгновенно стал одним из символов сопротивления врагу и тогда еще далекой грядущей Победы.

«В народном сознании эти два шедевра – песня «Вставай, страна огромная! » и плакат «Родина-мать зовет!» – слились воедино: в облике Родины-матери есть «ярость благородная», – полагает кандидат филологических наук Арсений Замостьянов. – Плакат в то же лето вышел и на открытке, ее носили в кармане гимнастерки рядом с партийным или комсомольским билетом, рядом с фотографией матери».

Далее, это речь Сталина 3 июля, в которой прозвучало примечательное обращение «Братья и сестры! », повторенное вождем и на параде 7 ноября. Георгий Константинович Жуков в интервью 1970 года эту сталинскую речь и парад выделил в числе «символов трех этапов войны»: «В речи народу была сказана правда о нависшей над нашей страной опасности. А парад вселил уверенность: несмотря на все трудности и неудачи, мы выстоим». (Третьим символом Великой Отечественной «Маршал Победы» считал «первый салют в Москве в честь освобождения Орла и Белгорода 5 августа 1943 года»: «До Берлина было еще далеко, но в этих огнях была видна уже окончательная победа».)

В том же ряду – легендарный подвиг 28 панфиловцев, совершенный ими 16 ноября. Как бы кто ни пытался «доказать», что такового «не было», а влияние тех якобы мифических героев и их политрука Клочкова с его незабвенной фразой «Велика Россия, а отступать некуда – позади Москва» на укрепление стойкости войск в сражениях под Москвой и в последующих оспаривать не приходится. Не случайно и в нынешнем столичном гимне продолжают звучать слова: «И в веках будут жить двадцать восемь самых храбрых твоих сынов».

И наконец, это героическая гибель 29 ноября 18-летней комсомолки-диверсантки Зои Космодемьянской, которая своим беспримерным самопожертвованием еще больше подняла градус «ярости благородной», взметнула еще выше ее «вскипевшую волну».

Вот здесь и достигнут пик назвать автора ныне реабилитированного масштабного полотна «Выступление Сталина… ». А был им не кто иной, как тот же художник, что в первый час после объявления по радио о гитлеровской агрессии на СССР сделал и черновые наброски плаката «Родина-мать зовет!». Увы, имя его ныне незаслуженно забыто: это был советский график и живописец, народный художник Грузинской ССР и заслуженный деятель искусств РСФСР Ираклий Моисеевич Тоидзе (1902–1985). С художественной же точки зрения его плакат «Родина-мать зовет!» признан истинным шедевром. Его оригинал, выполненный в стандартном размере 60×90, хранится в Третьяковской галерее.

Плакат родился в секунды!

Ираклий Тоидзе, ученик своего отца, преподававшего в Тифлисской академии художеств, – живописца и архитектора Моисея Ивановича Тоидзе (который, в свою очередь, учился у самого Ильи Репина в Петербургской академии художеств, и тот даже писал с него Иисуса) до 1931 года творил в Грузии. Он пробовал себя как портретист и писал грузинскую природу, здесь же скренне увлекся сталинской тематикой, в частности, выполнил красками сюжет «Молодой Сталин читает поэму Ш. Руставели «Витязь в тигровой шкуре». Перебравшись в Москву, начал плакатистом и иллюстратором в журнале с актуальным для того времени названием «Безбожник», где и «набил руку» на подобного рода иллюстрациях. Но не оставлял и «высокое искусство» и перед войной заслужил свою первую Сталинскую премию – за иллюстрации к упомянутому произведению Шота Руставели. Всю Великую Отечественную, начиная с пронзительного образа «Родины-матери», рисовал плакаты.

Как при жизни поведал сам график, его осенило сразу же, едва в мастерскую, шумно распахнув дверь, вбежала жена Тамара Теодоровна, только что услышавшая по радио хорошо известное молотовское: «Сегодня в четыре часа утра, без предъявления каких-либо претензий к Советскому Союзу, без объявления войны… » и воскликнувшая: «Война началась!» «Как только объявили войну, я страшно испугалась за детей, – вспоминала и сама виновница вдохновения художника. – Вошла к Ираклию в мастерскую… Видимо, у меня было такое лицо, что он сразу же сказал мне: «Стой так и не двигайся!» – и сразу стал делать наброски». Детей у нее к этому моменту было двое: 9-летняя дочь Марина от первого брака, которая жила отдельно с отцом (сами Тоидзе обитали в коммуналке из двух комнат, одна из которых была обустроена как мастерская художника), и двухлетний сын Александр.

Сын художника Александр Тоидзе (отец называл его Сандро), недавно ушедший из жизни, очевидно, со слов родителей, также не раз пересказывал этот эпизод, дополняя (приводится по интервью «Московскому комсомольцу», данному в 2012 году): «Многие потом усмотрели в ее отведенной назад руке характерный жест эмоциональных женщин-грузинок, который означал «Внимание, все ко мне». Я думаю, что для отца это был прежде всего объединяющий призыв к действию. В ту ночь он работал как одержимый. К утру плакат был готов». Стоит заметить, что, по его же словам, «отец шутил, что отчество у жены не пролетарское, и потому все звали ее Тамарой Федоровной»: «Мама была родом из Санкт-Петербурга, в ее предках текла испанская, немецкая, польская и еврейская кровь».

Судя по фотографии Тамары Федоровны, она была очень красивой женщиной. Это подтвердили обозревателю «НВО» и родственники живописца, с кем довелось пообщаться при представлении его полотна в Музее на Поклонке. В частности, внук Георгий Тоидзе и племянница Нателла Тоидзе, которые определенным образом продолжают семейные художественные традиции, рассказывали: «Супруга Ираклия Моисеевича долгие годы была его музой, он боготворил ее». «Она была настоящей красавицей, – рассказывал ранее и сын живописца. – На всех приемах тут же оказывалась в центре мужского внимания. Понятно, что отец, как истинный грузин, маму страшно ревновал… »

Тоидзе, когда нашел, кто и как будет изображен на плакате «Родина-мать», её облик и «антураж» вокруг неё решил по-гениальному просто: ни малейших излишеств, которые бы отвлекали от восприятия образа! «Красное платье, красный широкий плат наброшен на плечи. Реалистическая прорисовка костюма лишь отвлекала бы от сути плаката, от главного посыла, – писал упомянутый выше исследователь-краевед Замостьянов. – Красный цвет – знамя, только так современники и воспринимали метафору Тоидзе. В правой руке мать держит лист со словами военной присяги». С момента начала войны эта присяга, добавим здесь, не только солдатская, но и всего народа, встающего на защиту Отечества. За Матерью – множество поднимающихся штыков, а она чуть выше их – и тем как бы задает вопрос каждому: «А ты присоединил свой штык к этим, встал с оружием в руках в строй защитников?» (Еще в этом видится своеобразная перекличка с известным плакатом Дмитрия Моора «Ты записался добровольцем?» времен Гражданской войны, который также был решен в красно-черных тонах; он также вновь использовался в первые месяцы войны). Вот и весь «антураж».

Но главное – это лицо, глаза. В 1941-м Тамара Федоровна была 37-летней женщиной «бальзаковского возраста», но при этом ей никто не давал и 30. И для плаката Тоидзе заметно «накинул годков» красавице супруге, набросил седины на ее волосы. Сделал это для большей реалистичности, для получения образа сильнохарактерной женщины-матери, с натруженными руками, весь лик и фигура которой выражают: «Да, мне выпала тяжкая участь провожать сыновей на войну. Но когда жестокий, безжалостный враг топчет родную землю и сеет смерть на ней, я решительно отправляю их на ее защиту и буду ждать их с победой! » В том, что последняя неизбежна, Родина-мать ни на миг не сомневается. Глядя в ее глаза, нетрудно вспомнить и сильнейший лозунг, озвученный по радио заместителем вождя Вячеславом Молотовым в первый же день войны: «Наше дело правое, враг будет разбит, победа будет за нами». В этих «зовущих» глазах нет ни толики мольбы о защите, лишь суровый непреклонный призыв: «Иди и защити!»

Во взоре ее просматривается и надежда, что сыновья вернутся из боя живыми. А если нет – мать стойко перенесет эту утрату. В том же седовласом облике звучит и еще одна очень трогательная нота. Для большего понимания отметим, что она улавливается в памятной фразе «Вы посмотрите, как сразу постарели наши матери», произнесенную одним из 20-летних летчиков в знаменитом фильме «В бой идут одни «старики».

То есть получился образ одновременно и очень личностный, и сплачивающий миллионы. Надо ли объяснять, каково было восприятие его – тех мощно призывающих на бой и одновременно любящих глаз, которые смотрели на каждого со стен военкоматов и вокзалов, предприятий и всех прочих государственных учреждений, с вагонов уходящих на фронт воинских эшелонов! А в Москве, Ленинграде и других крупных городах плакат увеличивали до периметров торцов отдельных зданий, рисуя его на них, – как ныне делают широкие рекламные растяжки на иных «высотках» да «башнях». Где-то в фотоанналах есть ракурс столичной Таганской площади, на которой собрались призванные на защиту Отечества, и их провожает «Родина-мать» размером с шестиэтажный дом.

Так созданный Ираклием Тоидзе образ стал «плакатом-совестью», а в главном своем значении – «плакатом-солдатом».

В те первые дни-недели войны по воле совести обложившие призывные пункты рвущиеся на фронт сыновья (да ведь и дочери – вспомним ту же Зою Космодемьянскую! ) читали многие тотчас выпущенные агитки: «Беспощадно разгромим и уничтожим врага!» (это Кукрыниксы, их плакат был первым), «Будь героем!», «Наше дело правое – победа будет за нами!» и другие. И они тоже были по-своему сильны и должным образом «вызывали патриотические чувства». Но «Родина-мать» Тоидзе звала на самопожертвование, на подвиг значительно проникновеннее, доходчивее, что ли. Пронизывала до самих недр души, подавляя всякие страхи, сомнения, обнажая совесть!.. «Такова правда смертного часа: плакатный образ Родины-матери и сегодня пробирает до мурашек, а уж в военное время…» – отмечает в своей публикации филолог Замостьянов.

Сам художник вплоть до предпобедных месяцев создал еще немало эмоциональных плакатов, которые, отражая важные этапы и эпизоды войны, также выходили огромными тиражами и сыграли определенную роль в приближении дня 9 мая: «Под знаменем Ленина – вперед на Запад! » (1941), «Отстоим Кавказ» (1942), «Клянусь победить врага! », «Все силы тыла на помощь фронту!», «За Родину-мать!», «Героям салют Родины!», «Сталин ведет нас к победе!» (все – в 1943-м), «Мы заставим немецких преступников держать ответ за все их злодеяния! И. Сталин» (1944), «Освободим Европу от цепей фашистского рабства!», «Все силы народа – делу полной победы над фашизмом!» (оба – в 1945-м)...

Увековечения недостоин

У внука художника Георгия Тоидзе, который небезуспешно трудится режиссером-клипмейкером, обозреватель «НВО» поинтересовался, известно ли ему что-нибудь о том, как отреагировал Ираклий Моисеевич на то, что его «сталинские» полотна поспешно «выслали» из Москвы в далекую российскую периферию. Георгий Александрович ответил, что, когда дед умер, ему было всего восемь лет:

«Но, зная характер деда, который творил до последних дней своей жизни и был в ней оптимистом, могу с большой уверенностью предположить, что вряд ли он как-то «оплакивал» те свои работы и уж тем более потом не хлопотал, чтобы их вернуть. Он всегда был устремлен в будущее, в создание новых картин, ему просто недосуг было тратить драгоценное время на обиды, интриги, склоки и прочую дребедень... Как рассказывал мне отец, и дед, и бабушка моя вообще были в жизни непритязательные люди, этакие антимещане. Премии дед тратил не на покупку недвижимости, как бы сказали сейчас, а на подарки многочисленным родственникам и друзьям, да и просто знакомым. Какого-то загородного дама, даже скромной дачи, личного авто у них не было».

А еще дед ему запомнился своей постоянной опрятностью, безукоризненностью в одежде. Даже в домашней обстановке носил костюм-тройку. Не переодевался в рабочее и, когда рисовал, лишь сбрасывал пиджак и рукава у рубашки закатывал и так творил – в жилете и при галстуке.

Представленное в Музее Победы «Выступление… » кисти его деда Тоидзе-внуку весьма дорого. Ведь на переднем плане на одном из возвышений мавзолея живописец изобразил женщину с ребенком – и это не кто иные, как его бабушка и будущий отец. В женщине явно узнается та самая «Родина-мать» с «бессмертного плаката».

В целом же насколько полотно «Выступление Сталина… » соответствует исторической правде – отдельный аспект темы, который здесь опустим.

Осенью 2019-го внук автора «бессмертного плаката» и другие родственники художника обращались в администрацию президента РФ с просьбой увековечить в Москве имя Ираклия Тоидзе. И, как рассказал «НВО» Георгий Тоидзе, получили отказ. Еще ранее ту же инициативу не поддержали московские власти. Чиновники мотивируют тем, что вклад живописца в общенациональное искусство, несмотря на то, что он был лауреатом четырех Сталинских премий, позже приравненных к Государственным, все же не столь велик, чтобы сохранять о нем память в столице и «на федеральном уровне».

В преддверии 75-летия Победы и «роста национального самосознания», о чем неустанно вещают чиновники, этот «от ворот поворот» не может не вызывать недоумения. Это чувство возникает при виде того, как год из году плакат продолжает эксплуатироваться на торжественных мероприятиях, посвященных Дню Победы. Не говоря уже о том, что его копии находятся во многих музеях страны. Он же – «иллюстрационный материал» в школьных учебниках по истории. Его же «привлекают» для оформления соответствующей «наглядной агитации» во многих школах и военно-патриотических клубах…

Ведь родственники «покушаются» не памятник установить, но лишь мемориальную доску на доме по Тверской, 19, где с 1950-х годов жил и работал Ираклий Тоидзе. Его соседями по дому были Герой Советского Союза знаменитый летчик-ас Алексей Маресьев и Герой Социалистического Труда поэт Алексей Сурков (тот самый, что в ноябре 1941-го во фронтовом блиндаже написал самую пронзительную лирическую песню той войны – «В землянке»: «Бьётся в тесной печурке огонь… »). Обоим мемориальные доски на доме были установлены вскоре после их кончины. Ираклий Тоидзе не был удостоен столь высоких наград, «прославлял Сталина» в картинах и на плакатах, а потому, по логике чиновников, памятной доски не заслуживает. А то, что Тоидзе – автор беспримерного «мобилизационного», без преувеличения Великого плаката Великой Отечественной, – «зачет», конечно, но этого и достаточно.

Но вспомним «прецедент». В год 60-летия Победы на фасадной стене Белорусского вокзала была открыта мемориальная доска, посвященная первому историческому исполнению Краснознаменным ансамблем (будущим им. Александрова) песни-гимна «Священная война». Выше уже было сказано, что «Священная война» и «Родина-мать зовет! » – близнецы-сестры, равнозначно влиявшие на поднятие боевого духа Красной армии в годы войны. Если «невозможно» увековечить имя автора столь же пронзительного плаката «Родина-мать зовет!» на Тверской, то нельзя ли это сделать на доме на Гоголевском бульваре, где в предвоенные годы жил в коммунальной квартире Ираклий Тоидзе и где он в первую неделю войны создал этот плакат?

Попутно нельзя не удивиться и тому, что в огромной Москве до сих пор нет и улицы Юрия Левитана, мощный голос которого тоже является одним из своеобразных символов Великой Отечественной войны. Благо, хоть в его родном городе Владимире в его честь была названа улица – Диктора Левитана, на доме № 2 по которой в мае 2000-го появилась мемориальная доска. А еще в год 70-летия Победы там же в ближайшем сквере установили и памятник «голосу эпохи». Мемориальная доска уже давно имеется и на старинном особняке по улице 8 Марта в Екатеринбурге (бывшем Свердловске), в подвале которого в годы войны родился радиокомитет, откуда «главный голос СССР» с осени 1941 по весну 1943 года зачитывал сводки Совинформбюро.

Такое положение вещей имеет место на фоне того, что, например, в спешном порядке московские власти нашли на Яузе набережную, чтобы 5 июня 2019 года назвать ее именем Говорухина – известного кинорежиссера и депутата Госдумы, умершего 14 июня 2018 года. Разумеется, замечательное решение, кто бы что имел против… Но с Левитаном и Тоидзе как-то… «не по-говорухински»…

Интересно и то, что еще в далеком 1999-м к столетию Алексея Суркова в подмосковной деревне Кашино в районе Истры, где когда-то был тот самый блиндаж, в котором поэт сочинил «Землянку», энтузиастами был установлен памятный знак со словами главной песни о любви на той войне…

Представляется, что плакат «Родина-мать зовет! » тоже достоин увековечения.