"Из-за чиновников страна теряет миллиарды"

	Сергей Собянин. Фото Артема Чернова (НГ-фото)

- Сегодня около 80 субъектов Федерации в России - в той или иной степени бюджетополучатели. А есть чистые доноры, которые вообще не получают денег из Центра. Их немного, всего восемь территорий. И в первых рядах Ханты-Мансийский автономный округ - самый крупный донор после Москвы. У нас подход к бюджету, конечно, несколько иной, чем у тех регионов, бюджет которых зачастую более чем на 80% состоит из дотаций. Для нас самое главное - стабильность межбюджетных отношений. Однако в последнее время, даже несмотря на введение Кодекса о распределении бюджетных отношений в пропорции 50 на 50, делаются попытки изменить баланс в сторону Центра, причем без особых на то оснований. В прошлом году этот баланс был изменен на 3%. Если мы вернемся к вопросу через год, я уверен, что баланс будет уже 40 на 60 в пользу Центра. Причем это делается не только открыто, но и скрытно. Уменьшаются налоги, которые распределяются между бюджетами субъектов Федерации, и увеличиваются прямые сборы в федеральный бюджет. Те же таможенные пошлины. Но происходят и более удивительные вещи. Сегодня до региональных налоговых инспекций доводятся планы сбора только федерального бюджета, и стимулирование налоговых инспекций производится только в случае исполнения или неисполнения федерального бюджета.

Складывается впечатление, что в России существует два государства. Одно - в рамках Садового кольца, другое - на уровне регионов, в провинции. Очевидно, что федеральные власти не заинтересованы в формировании самостоятельных бюджетов на местах. Я думаю, это позиции не премьера или президента, а среднего чиновничества. Из-за государственных чиновников страна теряет миллиарды долларов. Тем более что мы выполняем федеральные функции. Это здравоохранение, народное образование, жилищно-коммунальное хозяйство, строительство дорог, в том числе межрегиональных и федеральных. Мы занимаемся жизнеобеспечением населения. А от качества этого процесса зависит в первую очередь отношение населения к президенту и правительству. Это действительно зависит от малого: от того, как человека обслужили в магазине или вылечили в больнице. К сожалению, федеральные власти этого не понимают и совершенно не заинтересованы в формировании самостоятельных бюджетов на местах. Больше того, Центр не понимает, что мы-то с ним находимся в одной лодке. Но, я думаю, это позиция не президента и не премьера, а мелкого и среднего чиновничества, которое постоянно борется за сохранение своего места путем формальных показателей. То есть выполнения федеральной части бюджета и ряда социальных программ. Остальное их не волнует.

От такого положения нужно избавляться, проводя единую политику с Центром. Тогда наше государство будет крепнуть. А сейчас есть постоянная обида на федеральную власть, потому что пренебрежение к проблемам регионов видно не только в формировании налоговой политики, но и во всем остальном.

- Именно из-за невнимания к проблемам субъектов Федерации и возникают самые различные региональные движения и блоки. Ведь в Думе нет ни одной фракции, которая бы при принятии любого закона жестко и последовательно отстаивала интересы регионов. А те фракции, которые сейчас работают в Думе, прозевали эту волну, не подняли на щит региональные интересы.

Главная проблема в том, что законы, принимаемые Думой, жестко и последовательно централизуют власть. А ведь полномочия, согласно Конституции, должны разделяться пропорционально. Мы дошли до того, что в каждом субъекте средней величины работают от 15 до 20 тыс. госчиновников, которые выполняют те функции, которые на них систематически возлагает именно Государственная Дума. Формально да, это государственная власть. А на деле получается так, что за тысячи километров от Москвы федеральная власть просто не в состоянии их контролировать. Такого распределения функций нет нигде, даже в унитарных государствах.

- Да, они его организуют, и организуют безобразно. Происходит это следующим образом. Финансовые ресурсы централизуются, а потом делятся. При этом северным регионам говорят: "Вот вам деньги на централизованный завоз муки или ГСМ". Причем средства берутся отнюдь не из бюджета региона, в который производится завоз. Поэтому сам субъект заинтересован в первую очередь в том, чтобы как можно больше денег забрать, а потом кричать на каждом углу, что у него гибнут люди и ему необходимо срочно завозить продукцию. А получив эти деньги, он тратит их на что угодно, только не на завоз. В результате Федерация начинает хватать за руку региональных чиновников, а те - сопротивляться. Хотя проблема-то решается просто. Нужно всего-навсего учесть в региональном бюджете расходы на досрочный завоз. И тогда каждый губернатор как рачительный хозяин израсходует ровно столько, сколько ему требуется.

- Потому что российский бюджет имеет поквартальную структуру. Выплаты идут так, что в первый квартал из бюджета отчисляется минимальная сумма, во второй с учетом инфляции выплачивают больше, в третий - еще больше, а в четвертый выбирают все остатки. А деньги за досрочный завоз надо платить в первом квартале, то есть тогда, когда их нет. Они "размазаны" по бюджету всего года!

- Передел собственности происходит тогда, когда у предприятия есть хороший хозяин, который эффективно им управляет, а у него пытаются отобрать этого хозяина неправовым путем. В случае, к примеру, с компанией "Кондпетролеум" ситуация совершенно иная. Никто не мешал "СИДАНКО" работать, повышать производительность труда, снижать себестоимость и наращивать объемы. Вместо этого компания снизила объемы производства почти в два раза, скупала продукцию по явно заниженным ценам, рассчитываясь за нее не деньгами, а собственными кредитами, и тем самым загнала предприятие в долговую яму. Она не рассчитывалась с местным и федеральным бюджетом, с Пенсионным фондом. И естественно, подошла к классическому банкротству.

- Я считаю, что он неэффективен по той самой причине, о которой мы говорили вначале. Смотрите, что получается. Те же федеральные чиновники учат временных управляющих, выдают им лицензии. Потом сами же назначают их управлять обанкротившимися предприятиями и сами же их контролируют, не имея, кстати, никакой личной заинтересованности в итогах работы. А основной груз ответственности за неэффективно работающее предприятие несет не агентство по банкротству, а местная власть. Именно к ней идут за социальной помощью безработные, которые оказались на улице. В результате банкротств предприятий разоряются целые города, лихорадит экономику регионов. И в то же время ни муниципалитеты, ни региональная власть не имеют никакого отношения к процедуре банкротства. Их даже близко не подпускают! И вот это уже сделано искусственно, это работает именно на передел собственности.

- Я плохо себе представляю, какой бизнес там можно продать. Можно продать имущество обанкротившегося предприятия. Но в этом случае лицензия на недропользование к покупателю не перейдет. И покупатель снова вынужден будет участвовать в аукционе. То есть можно будет купить имущество без права добывать нефть. Это тоже абсурдная ситуация. Я считаю, она требует законодательного урегулирования.

Чем скорее у "Черногорнефти" появится надежный эффективный собственник, тем лучше. Но в последние месяцы там царила такая чехарда с управляющими, что в итоге развалили даже то, что еще было можно спасти. Теперь компанию остается только поскорее продать, пока она еще не совсем погибла.