И колонисты могут быть союзниками

	Очень может быть, что подобные картины скоро станут непременной частью интерьера домов жителей российского Дальнего Востока. Репродукция из фотоальбома "Корея сегодня", 1982 год

Что интересно - впервые Южная Корея привлечет, в соответствии с документом, к внешнеэкономическому сотрудничеству Северную Корею: северокорейские строители построят в 2000 году не менее тысячи домов для южнокорейских "плантаторов-арендаторов", где, кстати, будут проживать и этнические корейцы из Узбекистана (потомки тех, что были сосланы туда с Дальнего Востока еще в конце 30-х годов). По оценкам специалистов упомянутой Ассоциации, сообщенным агентству "Пресс-Лайн", уже в текущем году на заброшенных сельхозугодьях Приморья, ныне предоставленных в пользование корейцам, будет получено не менее одного миллиона тонн риса и бобовых. Свыше 30% объема этой продукции будет поставлено в Северную и Южную Корею.

Складывается впечатление, что и в Пхеньяне, и в Сеуле понимают, что "китаизация" Приморья способна навсегда отстранить общекорейскую экономику от этого региона и параллельно усилить геополитическую роль КНР в Северо-Восточной Азии. Поэтому обе корейские столицы решили объединить усилия и - впервые - согласовать меры по хозяйственному освоению сопредельного Приморья.

Заметим, что опять-таки впервые в 1998 году Россия, КНР и КНДР совместно согласовали прохождение их взаимной границы к западу от небезызвестного Хасана (т.е. там, где стыкуются границы этих государств), причем северокорейская делегация настояла на том, чтобы на ее погранстолбах значился термин "Корея", а не просто КНДР!

Иностранные СМИ сообщали, что демаркация северокорейской границы на этом участке была согласована с Сеулом - ведь речь идет о северных рубежах не столько КНДР, сколько всей Кореи.

Словом, корейские политики решили, похоже, составить конкуренцию массированному "наступлению" китайского населения на Дальний Восток - по крайней мере в том его районе, что непосредственно граничит с Кореей.

До 1994 года Китай уступал КНДР по числу выезжавших на работу и временное жительство в Россию, но с июля того же года он вышел на первое место, удерживаемое им по сей день. Это не в последнюю очередь связано с резким сокращением иммиграции и контрактации - в основном на лесозаготовки - северокорейских рабочих в Дальневосточный регион РФ. По оценкам "Фар Истерн экономик ревью", ряда южнокорейских и японских источников, на начало декабря 1999 года из почти 150 тыс. иностранных граждан, прибывших официально трудоустраиваться в Россию, доля корейцев (с Корейского полуострова) составила почти 3, а китайцев (исключая Тайвань) - около 23%, хотя на 1 января 1994-го эти показатели были соответственно 24 и 12%. Дело в том, что в основном по политическим причинам Россия и КНДР с 1992 года отказались от долговременной контрактации северокорейских рабочих на лесозаготовки на территории России. Кроме того, РФ ввела негласные ограничения на длительное пребывание граждан Северной Кореи в России (тем же ответил и Пхеньян). Южнокорейская же сторона не проявляла заинтересованности в освоении российского Дальнего Востока своими гражданами. "Застолбив" крайне северные границы Кореи, Сеул и Пхеньян тем и успокоились. Однако растущая китайская экспансия в этом регионе, особенно в Приморье, сопредельном и с КНДР, вынудила корейские правительства начать согласовывать свою хозяйственную политику в российском приграничье. Свидетельство тому - упомянутое соглашение о предоставлении южнокорейцам сельхозземель в Приморье в долгосрочную аренду и привлечении туда рабочих из Северной Кореи.

Впрочем, есть и другие свидетельства - хотя и косвенные, но тоже подтверждающие намерение обеих Корей совместно с Россией противостоять территориальным "вожделениям" некоторых китайских кругов. Это, например, начавшиеся консультации об освоении ресурсов нефти и газа на северокорейском шельфе Желтого моря исключительно с помощью России. А также изданная осенью 1999 года Корейской информационной службой в Сеуле географическая карта Кореи и Северо-Восточной Азии: на ней и Южные Курилы, и все приграничные с КНР территории РФ, в том числе на пограничных реках, значатся как принадлежащие РФ.

Значит, косвенно (а может, впрямую?) отвергаются территориальные претензии к России не только со стороны Токио, но и Пекина.

Скорее всего, местные власти (может, и с подачи Центра) решили негласно противопоставить экспансии китайцев сотрудничество с обоими корейскими государствами в экономическом освоении ряда сопредельных российских земель.

В конце 1980-х была открыта российско-китайская граница, причем в первую очередь в Приморском и Хабаровском краях с введением безвизового режима и возможностью неограниченного найма китайской рабочей силы на предприятия (в том числе в сельском хозяйстве, лесозаготовках). А после 1992 года, когда только в том году Дальний Восток покинули почти 200 тыс. жителей, переселившихся в другие регионы России (по известным социально-экономическим причинам), а сей процесс продолжается и сегодня, - китайская иммиграция в регион пошла по нарастающей. И прежде всего - из соседнего Дунбэя (китайское название Маньчжурии). Ведь рост численности населения там был и остается одним из максимальных в КНР. Стало быть, растет число фактически и потенциально безработных на северо-востоке Китая.

Вдобавок быстро сокращается размер пахотных земель, приходящихся на одного жителя северо-восточного Китая. Одна лишь цифра: только вблизи границы Приморья с КНР на российской стороне проживают около 2,6 млн. человек, а на китайской - свыше 85 млн. Так что предрасположенность последних к "земельной экспансии" вполне логична и долговременна.

Эти факторы, в первую очередь определяющие, на наш взгляд, "освоение" китайцами Приморья и соседних дальневосточных территорий РФ, сплелись воедино и, таким образом, сподвигли КНР на более высокую активность в этом вопросе.

...Кстати, на издававшихся в Китае географических картах в период правления Чан Кайши и в последние годы жизни Мао Цзэдуна почти все Приморье, сопредельные районы Читинской, Амурской областей и Хабаровского края, а также вся Еврейская автономная область значились как "китайские земли, незаконно отторгнутые соседними державами в эпоху слабости и зависимости Китая".

Официальный Пекин решил "приглушить" свою историко-географическую пропаганду в связи с развитием партнерских стратегических отношений с Россией. К этому Китай обязывает и недавно подписанное cоглашение КНР с Россией и рядом стран Центральной Азии о добрососедских отношениях, политике наибольшего благоприятствования в торговле, сотрудничестве и нерушимости взаимных границ ("Шанхайская пятерка"). А на фоне ухудшающихся взаимоотношений Пекина и Москвы c Вашингтоном российско-китайское геополитическое сотрудничество (не говоря уже о роли российских технологических, в том числе военных поставок для КНР) явно перевешивает долговременные выгоды Пекина от "экспроприации" сопредельных земель России.

Однако после распада СССР и начала "шоковых" реформ в России руководство КНР, по данным японских, тайваньских и гонконгских источников, поручило ряду своих ведомств подготовить возможные сценарии развития экономико-политической ситуации на российском Дальнем Востоке и, соответственно, реагирования со стороны Китая. Один из вариантов предусматривает - в случае официального отделения, скажем, Приморья от РФ - официальное участие Китая в управлении сопредельными территориями, т.е. в рамках кондоминиума. Значит, активную китайскую иммиграцию в эти районы можно считать средством их "охвата" де-факто. Точнее - создания таких условий, при которых властям Приморья будет не к кому апеллировать, если Пекин выступит за кондоминиум на упомянутых землях...

Достаточно сказать, что цены на продовольствие на Дальнем Востоке оказались к концу 1999-го почти втрое выше, чем в центральноевропейской России, в том числе в Приморье - примерно в 3,5 раза выше. Китайский же продовольственный демпинг (ведь с 1994-1995 гг. сняты какие-либо ограничения на российско-китайскую приграничную торговлю), не говоря уже о массированном завозе в регион всевозможного ширпотреба из КНР, не мог не способствовать стабилизации местного потребительского рынка.

Кроме того, бурное жилищное строительство, инициируемое китайскими иммигрантами главным образом в сельских районах Дальнего Востока, "загружает" местную рабочую силу - тем более что наемным работникам китайские предприниматели исправно выплачивают зарплату и даже ее индексируют...

Правда, во второй половине 90-х годов российское руководство предписало местным властям обязательно регистрировать иммигрантов, ввело 150-долларовый сбор за получение въездной визы и вводит сезонные квоты на въезд китайской рабочей силы (такая квота, в среднем за год, составляет 15 тыс. чел. для Приморья). Тем не менее только в Приморском крае официально ныне зарегистрировано свыше 16 тыс. китайских рабочих и служащих (включая переселенцев-крестьян), в Хабаровском крае - почти 4 тыс., в Еврейской автономной области - 1,6 тыс. чел. Примерно 45% их занято в строительстве, 35% - в сельском и лесном хозяйстве, около 20% - в торговле и промышленности (в целом по упомянутым территориям).

Однако, по оценкам исследовательского Центра Карнеги (США) и тайваньских аналитиков, количество нелегальных китайских иммигрантов-поселенцев на Дальнем Востоке как минимум вдвое больше, чем официально посчитанных, в том числе в Приморье - не менее чем в 2,5 раза больше.

Дело не только в том, что теневой иммиграции китайцев способствуют пустующие сельхозземли и лесоразработки на российском Дальнем Востоке, а также обостряющиеся социальные и особенно демографические проблемы в Северо-Восточном Китае. Ведь не секрет, что через многие китайские, а также корейские фирмы, как и через совместные с китайцами и корейцами предприятия (всего таковых на российском Дальнем Востоке насчитывается свыше 200 - опять-таки, по официальным данным), из региона за бесценок уходят разнообразные товары - прежде всего стратегические промышленные ресурсы, готовая продукция двойного, в том числе оборонного, назначения, высокоценное лекарственное и сельскохозяйственное сырье, ценные и редкие древесина, морепродукты.

Эти предприятия имеют льготные таможенно-налоговый и внешнеторговый режимы, посему неудивительно, что, по оценкам местных погранично-таможенных служб, из дальневосточных территорий за 1996-1999 годы незаконно вывезено в соседние страны, прежде всего в Китай (и через Китай), товаров и услуг на сумму как минимум 3 млрд. долл. В том числе с помощью упомянутых "объектов" - не менее чем на 2 млрд. долл.

Неудивительно и то, что вблизи озера Ханка - в Пограничном районе Приморья (с районным центром - г. Пограничный), при нынешней общей численности населения примерно в 35 тыс. человек, проживает до 25 тыс. китайцев. Здесь, кстати, проходит трасса бывшей КВЖД (участок Пограничный - Суйфэньхэ), хотя и возвращенной Китаю в 1952-м, но до сих пор остающейся одной из основных торговых артерий между РФ и КНР.

Резонно в этой связи предположить, что дальневосточные статорганы могут намеренно занижать цифры о фактических поселенцах-иммигрантах из Китая и Кореи в регионе, как и о числе фирм, включая совместные, с китайским и корейским участием.

Способствует "экспроприации" ряда районов Приморья и передача в 1994-1996 годах Китаю - вопреки протестам администраций Амурской области, Хабаровского и Приморского краев - пограничных территорий примерно в 20 км, в основном островных на реках Уссури, Аргунь и Амур (на основе российско-китайских документов тех лет). Сделано это, понятное дело, для стимулирования не только экономических взаимоотношений с КНР. Однако сей шаг, по крайней мере психологически, способствует законному и незаконному переселению в российское приграничье китайского населения. Плюс к тому - у китайских "ультра" появляется шанс и повод реанимировать упоминавшиеся карты и пособия, где больше половины территории континентальной части Дальнего Востока РФ значатся как "потенциально китайские земли"...

Словом, корейский фактор на российском Дальнем Востоке, да и в Северо-Восточной Азии может помочь России - и не только в экономическом плане - "выдержать" китайскую нацеленность на многие дальневосточные земли РФ. Геополитическое же значение сотрудничества России как с Южной, так и с Северной Кореей трудно переоценить, по понятным причинам.

Отметим здесь хотя бы то, что Пхеньян и Сеул выступают за нерушимость границ в Северо-Восточной Азии (в отличие, например, от Японии и Китая), причем в рамках "регионального Хельсинки", т.е. за создание системы истинно коллективной безопасности в регионе, с учетом неизменности установленных после 1945 г. межгосударственных границ.