Дмитрий Горбанев ПРАВИТЕЛЬСТВОМ и Госсоветом Коми на днях обсуждался проект Федеральной программы освоения богатейшей Тимано-Печорской нефтегазоносной провинции. Вновь, как и во время предыдущих встреч, наблюдалось некоторое расхождение интересов территории и компании "ЛУКОЙЛ", претендующей на роль главного оператора и координатора проекта. Не приходится сомневаться, что, скорее всего, стороны придут к соглашению, что тянуть более с освоением не позволяет ситуация, связанная с падением уровня нефтедобычи в стране.
Еще с 1994 г. ученые Института социально-экономических и энергетических проблем Севера Коми НЦУрОРАН разрабатывали концепцию освоения провинции. Что же было изначально включено в проект и что осталось, после того как к нему приложили руку специалисты из НЦ "ЛУКОЙЛ"? Об этом наш корреспондент попросил рассказать заведующую сектором института кандидата наук Тамару Дмитриеву:
- С самого начала мы закладывали в проект комплексное освоение месторождений, переход от экспортно-сырьевой к экспортно-продуктовой модели. К сожалению, сегодня сырьевая составляющая усилена. Это можно объяснить тем, что состояние нефтепереработки на Ухтинском НПЗ остается неудовлетворительным. Но проект предусматривал его реконструкцию с учетом того, что работать пришлось бы с тяжелой нефтью Яреги, с ее глубокой переработкой. Диверсифицировав товарную структуру того, что мы на нем производим, можно было бы совершить рывок и выпускать белые, трансформаторные масла, то есть дорогую импортзамещающую продукцию.
- Но ведь у "ЛУКОЙЛа" есть подобный опыт. Почему же, по вашему мнению, он не нашел своего отражения здесь?
- В нашем случае "ЛУКОЙЛ" пошел по другому пути. Основная транспортная магистраль этого концерна - море. Его ледокольно-танкерный флот нацелен прямиком на Мурманск. Компании логичнее выстроить на своем потоке новенький, с иголочки, НПЗ именно там, а не возиться с Ухтой. Задачу обеспечения северных регионов нефтепродуктами он, конечно, выполнит. Но здесь наши интересы разошлись: республика заинтересована в наращивании собственных перерабатывающих мощностей. Проектная мощность нашего НПЗ - 5,8 миллионов тонн, "ЛУКОЙЛ" предлагает всего 3,5. Это означает изменение первоначального проекта в сторону его ухудшения.
- Что это сулит республике в перспективе?
- Если сегодня "ЛУКОЙЛ" перерабатывает уже в Ухте 47% добываемой им в Коми нефти, то к 2010 году на наш НПЗ попадет лишь четверть. Кроме того, после корректировки из проекта полностью выпал газовый блок. Почему-то посчитали, что тимано-печорский газ погоды не сделает и газовую составляющую можно будет встроить позже, по ходу. Но это как-то опять не вяжется с комплексностью. Нам важна общая эффективность, даже если предположить, что какое-то из направлений будет убыточным.
- Вы полагаете, время на корректировку планов еще есть?
- Я понимаю, когда замминистра энергетики России Валерий Гарипов торопит: "Быстрее, быстрее. Сколько можно тянуть резину?!" Но это мое, пусть и субъективное мнение. Все существующие наработки, в том числе по тяжелой нефти, по газу, по транспортировке, пусть и раздвинутые по времени, должны быть включены в программу освоения еще на стадии проектов. А ведь "ЛУКОЙЛ" вот-вот выйдет на богатейшее Южнохыльчуюское месторождение, на самые сливки Тимано-Печоры (около 6 млн. тонн в год).
- Какие вы видите рычаги воздействия на крупную корпорацию и что, на ваш взгляд, может заставить "ЛУКОЙЛ" прислушаться к вашим пожеланиям?
- Очевидно, что это не только наша проблема. Сейчас мы регулируем наши взаимоотношения в рамках генерального соглашения специальными договорами. И тут важно свой интерес соблюсти. "ЛУКОЙЛ" как корпорация начинает расширять свою империю, подбирая под себя независимых нефтедобытчиков, что, в свою очередь, дает ему право консолидировать добываемую нефть. На примере это означает следующее: независимый "Нобель-Ойл" торговал своей нефтью по 3 тысячи рублей и соответственно платил налоги с этой суммы. Сейчас, попав в орбиту "ЛУКОЙЛа", он продает ее по 1,4 тысячи.
- В то время, как сам "ЛУКОЙЛ", но уже в Коми, реализует ее в пределах 5 тысяч?
- Примерно так. Что же нам делать с трансфертными ценами? Гарипов полагает, что задача корпорации - их строить, а задача регионов - разрушать. Но тогда, согласитесь, логичнее все в том же соглашении прописать небольшой пунктик о расчетах по рыночным ценам. Кстати, это касается не только нефти, но и наших бокситов. Разница в ценах - в два раза и более. Хотя, может быть, наше государство заинтересовано в снижении налогооблагаемой базы? Может, моя позиция противоречит интересам региона? Наверное, надо посчитать, что эффективнее. Вторая проблема взаимоотношений с корпорациями - центр извлечения прибыли и центр ее формирования не совпадают. Настоящие деньги - на другом конце трубы, в конце производственной цепочки. Отчего бы тогда, я говорю абстрактно, не поделиться "наваром" с ресурсным регионом? Перейти на рентное налогообложение, не гонять денежные потоки туда-сюда? Брать не с труда, не с капитала, а с ресурсов, через ренту? Это сложно, но возможно. Существуют, конечно, опасения, что мы отпугнем нужного недропользователя своими многочисленными требованиями - по налогам, в социальной сфере, экологической. Но есть и другие примеры! В Нарьян-Маре американская КОНОКО и учит, и лечит, и чем только не помогает. Значит, можно и работать, соблюдая баланс интересов?
Сыктывкар
