Александр Плотников
Новый комплекс нефтехимии в городе Салават выведен на режим проектной мощности.
Фото ИТАР-ТАСС
Этот, казалось бы, чисто технический момент, значимый исключительно для профессиональных финансистов, становится более интересным, если учесть, что кредитные рейтинги призваны указать инвесторам, куда можно надежно вложить свои деньги. Невнятное неспециалисту обозначение BB– – плод разностороннего экспертного анализа состояния, в котором находится экономика региона. По оценке обоих наиболее влиятельных мировых рейтинговых агентств – Standard & Poor`s и Moody’s – республика занимает третье место в стране: более высокими показателями могут похвастаться только Москва и Петербург. Это своего рода золотой экономический треугольник России.
Поскольку к таким выводам приходят независимые аналитики, неудивительно, что данные официальной статистики не менее оптимистичны. Промышленный рост составил в 2003 году 7,5%, а реальные доходы населения увеличились на 16,3% – оба показателя выше общих по стране. Ни один из соседних регионов такими успехами похвастаться не может.
Не секрет, что хозяйство Башкортостана основано на нефти. Этим обычно и объясняют благополучие республики: мол, что удивительного, если регион с немаленькими природными ресурсами хорошо себя чувствует. Это рассуждение, однако, на поверку оказывается довольно поверхностным. Полезными ископаемыми в России никого не удивишь. В Западной Сибири нефти несравненно больше; башкирские же месторождения открыты уже давно и большей частью опустошены еще при советской власти. Что немаловажно, заметно ниже естественное качество здешней нефти (больше парафинов, серных и других соединений, которые делают переработку существенно дороже). В то же время западносибирская экономика не отличается таким стабильным ростом и рейтингом надежности, как башкирская.
Богатство природных ресурсов может быть фактором развития, а может, напротив, способствовать застою. Нефтедобыча с ее высокими прибылями имеет свойство оттягивать на себя все силы и вложения, вследствие чего прочие отрасли рискуют впасть в стагнацию. У экономистов такое положение дел принято называть «голландской болезнью» – в честь того периода, когда Нидерланды жили исключительно за счет буровых платформ компании Royal Dutch и ни одно другое производство не могло расти в их густой тени. Впрочем, Голландия переболела названной в честь нее заразой в легкой форме. Куда более ярких примеров того же явления с избытком хватает на Ближнем Востоке – достаточно взглянуть на Саудовскую Аравию.
Для того чтобы избежать такого развития событий, необходимо конструктивное вмешательство государства. Именно это и происходит в Башкортостане: на средства, полученные главным образом от налогов на добычу, власти проводят последовательную политику поддержки целого ряда отраслей. Начинается она уже с управления самой нефтянкой. В условиях нынешних высоких мировых цен самым простым и выгодным решением было бы напрямую экспортировать максимум сырца. Однако в Башкирии избрали другой путь и занялись не только выкачиванием нефти, но и разнообразной ее переработкой – от получения простого мазута до производства технологичных полимерных изделий. Это требует вложений, зато такая стратегия дальновиднее: сибирские запасы будут перерабатываться уфимскими нефтехимическими заводами даже после того, как месторождения в самой республике истощатся. Уже сегодня на эти предприятия поступает вдвое больше сырья, чем добывается в границах региона, а «Башнефть» осваивает нефтеносные пласты далеко к востоку от этих границ.
Теперь уже лоббистам из крупных нефтяных компаний не так просто будет убедить граждан в том, что башкирская нефть все портит и ни на что не годна. Жизнь и рынок доказали обратное. Да, в башкирской нефти действительно высокое содержание «лишних» веществ, но грамотно организованная переработка позволяет избежать порчи оборудования и потери качества нефтепродуктов. Более того, с помощью программы развития нефтехимических предприятий региона, в Башкирии сумели превратить один из главных недостатков своей нефти в важнейшее достоинство. Высокое содержание серы, парафинов и ароматических соединений делает башкирскую нефть идеальной для нефтехимии – одной из самых перспективных отраслей во всем мире.
Разумеется, при ставке на разностороннее развитие было бы в высшей степени нелогично ограничиваться производствами, непосредственно смежными с нефтью. Поэтому не меньше усилий башкирские власти тратят и на поддержку самостоятельных отраслей, в особенности – строительства и сельского хозяйства. Причем поддержка эта не сводится к дотированию – она сознательно направлена на структурную перестройку экономики. Это дает свои результаты: объем агропромышленной продукции вырос более чем на пять процентов только за последний год. Строительный комплекс тоже растет в республике опережающими темпами по сравнению с Россией в целом.
Не стоит думать, что эти показатели достигаются за счет искусственного внутреннего спроса и замыкания башкирской экономики на себя; да это и невозможно в современной России. Башкортостан открыт не только для российских партнеров – республика напрямую взаимодействует с мировыми рынками. Наглядным образчиком такого взаимодействия может служить недавний визит представительной правительственной делегации республики в Нидерланды, давно поборовшие названный в честь этого королевства экономический синдром. Башкирские власти не только, следуя петровским традициям, направляют в Голландию на обучение студентов государственных вузов, но и развивают сотрудничество в области столь важного для этой российской республики сельского хозяйства, в котором голландцы применяют самые продвинутые в мире технологии. В нефтяной комплекс Башкирии также привлекаются иностранные инвестиции. Такая политика резко контрастирует с «ближневосточной» моделью развития, характерной для очень многих нефтеносных регионов, которая подразумевает своего рода «железный занавес».
Еще одна особенность «саудовского» сценария состоит в том, что прибыль от сырьевого экспорта практически полностью оседают в руках крайне ограниченного меньшинства. Это, как и вывоз ресурсов и застой в производстве, – естественный итог рыночных процессов, и исправлять такое положение можно опять же только при помощи продуманной политики. В известной степени эту концентрацию доходов сглаживает уже упомянутое стимулирование несырьевых отраслей, которые дают заработок большинству населения. Однако никакая экономическая политика не заменит социальной. Крайним примером в этой области может служить Норвегия, где нефтяные поступления распределяются между всеми гражданами посредством индивидуальных счетов. Впрочем, такое прямолинейное понимание равноправия мало того что не предусмотрено российским законодательством, оно еще и не слишком конструктивно: в результате дотирования всех и каждого пропорционально вырастают цены.
Башкирское правительство разворачивает максимально обширные социальные программы, но при этом не стрижет всех под одну гребенку. Скажем, многодетным семьям нужнее льготное жилье (32 миллиона в год из регионального бюджета), инвалидам – средства передвижения (920 автомобилей и 1600 колясок только за прошлый год), молодежи – трудоустройство, а просто малоимущим – усиленные денежные пособия. Программы правительства республики работают по всем этим направлениям и многим другим, так что в итоге так или иначе поддерживается каждый третий ее житель. Этот фактор наверняка учли аналитики Standard & Poor`s, вынося высокую оценку стабильности в Башкортостане – социальная напряженность здесь заметно ниже, чем в большинстве отдаленных от Центра российских регионов.
Башкирский опыт мог бы быть полезным в масштабе всей страны. Давно стало общим местом, что российский экономический рост зависит от мировых цен на нефть, что такая зависимость рискованна и что экономика нуждается в диверсификации. Если благополучие государства основано только на вывозе бананов, падение цен на них вызовет немедленный кризис и сокращение ВВП; и энергоносители в этом смысле ничем не лучше бананов. Иными словами, нет смысла говорить о надежности здания, если оно стоит на одной опоре.
Однако пока нефтяные котировки держатся на высоком уровне, ни одна другая отрасль не станет сама собой выгоднее топливной энергетики, и деньги будут вкладываться во все новые буровые вышки и трубопроводы. На развитие же производства ресурсы будут выделяться только в том случае, если на это будет сознательно направлена правительственная политика. То же касается и социальной сферы: бедность не может побороть сама себя, как пожирающая свой хвост змея. Чтобы справиться с ней, нужны целенаправленные усилия властей. Отсюда очевидный вывод: по-настоящему надежный рост возможен при условии, что государственные мужи перестанут расточать слова о мобилизации всех сил общества и сами засучив рукава возьмутся за восстановление здорового равновесия в экономике. Успехи Башкортостана наглядно показывают, что результат не заставит себя ждать.
