Малая родина Михаила Фрадкова медленно вымирает

Малая родина российского премьер-министра – русское село с нерусским названием Курумоч – находится между Самарой и Тольятти на перекрестке всех дорог. От Москвы по магистральной автомобильной дороге, ведущей на Челябинск, до Курумоча 1011 километров. Село стоит у кольцевой железной дороги по Самарской Луке: Самара–Жигулевское море–Жигулевск–Сызрань–Самара. Рядом – воздушные ворота Самарской области – международный аэропорт «Курумоч». Прямо над головами сельчан по воздушному коридору на столицу проносятся пассажирские лайнеры.

Село было построено в 1738 году, в царствование Анны Иоанновны, для поволжских калмыков по приказу выдающегося государственного деятеля и историка Василия Татищева и первоначально называлось Богоявленской слободой. Краеведы объясняют, что название Курумоч дано в советские времена по названию небольшой речки, скатывающейся по доломитовому ложу к Волге, и происходит от калмыцкого «корум» – «каменистое русло».

Как объяснили корреспонденту «НГ» в администрации Курумоченской волости, родители Михаила Фрадкова были строителями кольцевой железной дороги и в конце 40-х жили в селе, ставшем местом рождения будущего главы российского правительства. Правда, зарегистрировали новорожденного не в Курумоче, а в столице, потому поиски местными архивистами записи в книгах ЗАГСов Красноярского и Волжского районов не увенчались успехом.

Малая родина российского премьера после так называемых «рыночных» реформ 90-х тяжко болеет теми же болезнями, что и вся страна. Основой прежней богатой жизни была построенная в 1957 году Жигулевская птицефабрика – в свое время самое крупное в Европе и России предприятие по производству яиц. Единственное из себе подобных, удостоенное высшей государственной награды – ордена Ленина. Сотни орденоносцев и среди ее работников, даже четыре Героя Социалистического Труда. В 1991 году здесь работало свыше 2100 человек, фабрика производила свыше 300 млн. штук яиц. Столько сегодня не производит вся губерния.

Курумоч был оазисом социалистического благополучия. Птицеводы жили в благоустроенном городке с 5-, 9-этажными домами, гостиницей, комбинатом бытового обслуживания, прекрасным Дворцом культуры, профилакторием, пионерлагерем, тремя детскими садами.

В начале 90-х руководство Самарской области полностью отказалось от государственной поддержки сельскохозяйственного производства. В результате были разорены и полностью обанкрочены три из четырех самарских птицефабрик, в том числе и накопившая непосильные долги акционированная «Жигулевка», которую местные журналисты тогда начали называть «куриным Освенцимом».

К 2000 году фабрика прекратила всякое производство и была вычеркнута из государственного реестра сельхозпредприятий. Теперь куриные яйца везут в Самарскую область из соседних регионов. А тысячи потомственных профессиональных птицеводов – свыше 90% взрослого населения работали на птицефабрике – оказались на улице. Сельчане вынуждены были искать работу за полсотни километров в Самаре или на таком же расстоянии в Тольятти.

Многие приторговывают на местных «блошиных рынках» или «дороге жизни», которой стала для жителей Курумоча проходящая через село старая московская автотрасса. И в снег, и в дождь, и в жару занимают позиции у шоссе бывшие птичницы и механики, водители и трактористы, электрики и даже начальники цехов птицефабрики. Торгуют грибами и картофелем, солеными огурцами, березовыми и еловыми банными вениками. И, естественно, куриным яйцом. Правда, на все село кур-несушек осталось не больше 10 тысяч (это примерно четверть мощности одного из многих десятков производственных корпусов «Жигулевки»). Профессиональные птицеводы организовали кустарное производство яиц у себя в сараях и пустующих подсобных помещениях и трудятся на них без выходных. Проработавшая на птицефабрике 30 лет бывшая главный зоотехник по кормам и начальник цеха кур-несушек Тамара Лобанова вместе с мужем, сыновьями, невестками и внуками «вкалывает», обслуживая тысячу кур-несушек, с утра до вечера. А затем сама становится за прилавок на «дороге жизни».

По информации главы волостной администрации Олега Катынского, в охваченном безработицей Курумоче из 7150 жителей 1930 трудоспособных мужчин в возрасте от 18 до 60 лет, 2047 женщин до 55 лет. Вынужденное безделье привело к всплеску пьянства и наркомании. Село начало вымирать. Отец Виталий Тимаков, настоятель прекрасного Богоявленского храма, который здесь всем миром восстановили в 1989 году (в нем был склад сельхозхимии), заметил, что на каждое крещение у него в приходе приходится два отпевания. Это подтвердила ведущий специалист волостной администрации Мария Кондратьева: в прошлом году в селе родилось 65 человек, а умерло 115.

Курумоч не хочет вымирать здесь живут более 1600 молодых людей в возрасте до 19 лет, около 900 детей учатся в прекрасной местной школе. Но без помощи извне, из Самары, Нижнего Новгорода и Москвы, селу рассчитывать пока не на что. Бывший секретарь комсомольской организации птицефабрики Анатолий Адамов, который сейчас в качестве представителя московского «Птицепрома» занимается охраной нынешнего «комплекса «Жигулевский», сказал:

– Сейчас много говорят о возрождении России. Пусть Михаил Ефимович попытается возрождение страны начать с возрождения того села, где он сам родился.

Самара

Вечный огонь на мемориале героям Отечественной войны давно погас, поддерживать его селу не по средствам.	В Богоявленской церкви чаще отпевают усопших, чем крестят новорожденных.
Въезжая в Курумоч, мало кто из путешествующих представляет, по какой исторической земле он едет.	Немного осталось от честно заработанной славы.
Бывший начальник цеха птицефабрики Тамара Лобанова и ее коллеги каждый день стоят с товаром на «дороге жизни» в ожидании проезжих покупателей.	Старая часть села, в которой и родился Михаил Фрадков, с тех пор мало изменила свой патриархальный облик.