Николай Суворов Президент Дмитрий Медведев, приступив к исполнению своих полномочий, первым делом заявил о готовности искоренить в России коррупцию и решил, что начинать это нелегкое дело надо с судов. Он даже провел 20 мая в Кремле специальное совещание, посвященное «совершенствованию правосудия, укреплению авторитета и независимости суда». И в тот же день обнаружился «рояль в кустах», – председатель Высшего арбитражного суда Антон Иванов подписал представление о досрочном лишении полномочий председателя Арбитражного суда Московского округа Людмилы Майковой.
В ближайшую среду должна состояться первая репетиция медведевского антикоррупционного проекта в судебной сфере – Высшая квалификационная коллегия судей должна будет принять решение: прекратить ли досрочно полномочия Майковой или спустить дело на тормозах, несмотря на обилие грехов у судьи. Почти два месяца ушло на проверку информации об организации главой арбитражного суда самого богатого российского региона сложной квартирной аферы. В 2004 году Людмила Майкова попросила мэра Москвы Юрия Лужкова улучшить ее жилищные условия. И московский градоначальник выделил ей и ее дочери две квартиры площадью 42,5 кв. метра и 96,5 кв. метра, взамен столица взяла у судьи ее прежнюю квартиру 79,8 кв. метра и 1,76 млн. руб. Доплату Майкова выплатила из расчета разницы остаточной балансовой стоимости квартир. Параллельно «обмену с доплатой» она приобрела у компании «Донстрой» еще одну квартиру в элитном жилом комплексе «Воробьевы горы» площадью 234,2 кв. метра, и парковочное место для машины. Эта покупка обошлась Майковой в 8,86 млн. руб., исходя из стоимости 1,2 тыс. долл. за метр при рыночной цене от 2,5 тыс. до 4,2 тыс. за метр. В самом начале 2006 года судья завершила комбинацию с недвижимостью, продав одну из квартир (большую), предоставленных Москвой, за 16,3 млн. руб. и таким образом «отбила» и доплату за квартиры, выделенные московской мэрией, и траты на покупку элитной квартиры на Воробьевых горах («Российская газета», 21 мая 2008 г.).
Несмотря на очевидную «неэтичность», если не криминальность, этих махинаций, далеко не факт, что Высшая квалификационная коллегия согласится «сдать» Майкову и тем самым запустить медведевскую антикоррупционную программу. Председатель Московского арбитражного суда – женщина влиятельная, со связями, и ей уже удавалось «выпутываться» из непростых ситуаций. В 2000 году она оказалась замешанной в некрасивую историю, связанную со «спором хозяйствующих субъектов» по поводу Орско-Халиловского металлургического комбината, совладельцем которого являлось ОАО «Носта». Суть конфликта собственников была проста, Замдиректора комбината Юрий Гринин с помощью допэмиссии взял под свой контроль более 60% акций, другие собственники решили не смиряться с переходом в новые руки контрольного пакета, и начался жаркий спор, настолько жаркий, что вскоре загрохотали выстрелы и полилась кровь. В 1999 году был убит Юрий Гринин. В 2000 году погиб Александр Катусев, бывший главный военный прокурор СССР, а после отставки советник Гринина по правовым вопросам. В судах совладельцы тоже спорили – одна инстанция, другая, третья... в 2000 году дело дошло до Московского арбитражного суда... Вот тогда и появилось уголовное дело номер 192309 «О даче взятки в размере 50 тысяч долларов за рассмотрение вопроса об оставлении в силе решения апелляционной инстанции Арбитражного суда г. Москвы о признании недействительной государственной регистрации проспекта 4-й эмиссии акций ОАО «Носта».
Взятку дали Людмиле Майковой, она ее сначала взяла, но спустя некоторое время вызвала сотрудников прокуратуры и заявила о случившемся. От следователей зависело, как трактовать события. Как явку с повинной (что, конечно, является смягчающим обстоятельством), как добровольный отказ от преступления (что исключает уголовную ответственность) или как игру на опережение. Прежде всего это зависело от того, сколько времени прошло с момента передачи денег судье до ее обращения в прокуратуру. Майкова утверждала, что деньги находились у нее совсем недолго, вечером она их получила (ей передали пакет с 50 тысячами в метро), а на следующий день она, придя на работу, пригласила в свой кабинет прокуроров и сделала соответствующее заявление.
Даже такая хронология вызывает вопросы. Почему судья столь высокого ранга вдруг отправилась в метро, а не встретилась у себя в кабинете? Если она подозревала, что ее будут подкупать, то почему обратилась в прокуратуру после, а не до? И могла ли она ничего не подозревать, если ее вызвали на встречу в метро, где нет лишних ушей и глаз? Наконец, почему, получив деньги, она не отправилась в прокуратуру тотчас же, а отвезла их домой? Что произошло в эту ночь, заставив Майкову наутро обратиться в прокуратуру, что она по всей логике должна была сделать уже через час после того, как получила купюры?
Пока шло расследование, у прокуроров возникли подозрения, что деньги находились у судьи вовсе не один день, а около месяца, но в любом случае алгоритм действий Людмилы Николаевны вызывает слишком много вопросов. Участники конфликта разбирались друг с другом жестоко, узнай одна из сторон о подкупе, уголовное дело против мздоимца было бы возбуждено любыми правдами и неправдами. Пауза, выдержанная Майковой между получением 50 тыс. долл. и звонком в прокуратуру, наводит на мысль, что изначально она вовсе не собиралась никуда обращаться, но вскоре узнала, что о подкупе уже известно заинтересованным лицам и, возможно, они довели эту информацию до ее руководства. В этой ситуации единственный спасительный шаг – самостоятельно обратиться в прокуратуру по факту дачи взятки.
Методологически это примерно то же самое, как если у некоего гражданина в правом кармане пиджака лежал бы нелегальный пистолет (в данном случае пачка купюр), а на случай задержания в левом кармане – заявление о случайно найденном оружии и о желании сдать его правоохранительным органам. Роль этого заявления и сыграл своевременный звонок в прокуратуру. Но это ко всему прочему означало «кинуть» взяткодателя с учетом крови, лившейся вокруг комбината, – шаг небезопасный. Тут уж непонятно, что страшнее: уголовное дело или наезд бандитов.
Однако дальнейшие события этой истории развивались так, словно все ее участники сговорились провести председателя Московского арбитражного суда между Сциллой и Харибдой так, чтоб с ее головы и волоска не упало. Дело номер 192309 завершилось фантастически, его закрыли с формулировкой: «Следствием установлено, что взяткодатель передал деньги Майковой, действуя в интересах третьих лиц, однако расследованием не установлена связь третьих лиц с участниками арбитражного процесса по делу «Носта». Вышло так, будто факт подкупа был, но он как бы не в счет. После чего 50 тыс. долл. вернулись к лицу, передавшему их судье. Судья, с одной стороны, избежала обвинения по статье 290 УК РФ (получение взятки), а с другой стороны, и «кидка» не было, а был «возврат», соблюдены вроде бы и закон и понятия. Как удалось Людмиле Николаевне добиться такого оптимально-безопасного для нее решения?
У арбитражного суда и прокуратуры, занимавшейся делом номер 192309, было много неформальных связей: так, прокуратуру ЦАО тогда возглавлял Александр Буксман, а первым замом Майковой был Иван Тетеркин, с которым в прошлом они вместе работали в Казахстане и хорошо знали друг друга. Точно так же в свое время вместе работали в Якутии тогдашний заместитель генерального прокурора Василий Колмогоров и руководитель секретариата Высшего арбитражного суда Борис Полонский. Словом, было кому похлопотать за коллегу, попавшую в трудную ситуацию. Кстати, руководитель с пятном в биографии удобен: им легче управлять.
О подобных ситуациях президент и говорил как о практике «решений по звонку», теперь ему выпал шанс убедиться, кто в России главнее, он или телефонное право. Об этом скандале очень не любят вспоминать в арбитражном суде и многое сделали, чтобы о нем забыли и все остальные. Любопытный штрих: все решения, принятые в порядке арбитража, выкладываются в интернете в открытом доступе в таких юридических базах, как Гарант и Консультант, все, но не это. О том, что решали судьи по поводу права собственности на Орско-Халиловский металлургический комбинат, начиная с того момента, как дело попало к судье Майковой, из этих баз аккуратно вычищено. В чьей власти было прикрывать Майкову таким способом? Даже сейчас, когда вопрос о снятии Людмилы Николаевны встал ребром, решили ограничиться квартирной историей, но не вспоминать ее роли в том споре, где помимо судов и взяток были еще и человеческие жертвы. Если же Людмила Николаевна останется на своем посту – дело о взятке вполне может быть реанимировано.
