Деревенская проза

Есть архаичные местности, куда глобализация еще не дошла. Но это дело времени.
Алексей Венецианов. На пашне. Весна. Первая половина 1820-х годов. Государственная Третьяковская галерея

Сельскохозяйственные реформы 90-х годов включали в себя: преобразование совхозов и колхозов; земельные реформы; создание условий для развития фермерских хозяйств и хозяйств населения; развитие крупных агропромышленных корпораций.

Выход из кризиса: многоукладность vs. неравномерность

Положительные результаты реформ стали сказываться лишь к концу десятилетия. В 1997–1998 годы доля убыточных агропредприятий достигала 82–88%. В 2000-х почти половина из них добилась рентабельности. Наивысшая рентабельность достигнута в зерновом хозяйстве, в производстве подсолнечника; начиная с 1999 года в среднем по России рентабельно и молоко. Таким образом, сельское хозяйство оказывается жизнеспособным даже в новых условиях (кроме производства мяса – оно убыточно практически во всех районах). Этого, однако, не скажешь об отдельных предприятиях и даже целых районах.

Несмотря на рост с 1999 года производства, особенно продукции растениеводства, посевная площадь в России продолжает сокращаться. Это говорит об избирательности процессов восстановления сельского хозяйства. Быстрее выходят из кризиса южные и пригородные районы, несмотря на то, что в последних растущие в цене сельскохозяйственные земли активно скупаются строительными фирмами, банками и т.п.

Некоторые тенденции изменения сельского хозяйства за 15 лет вырисовываются отчетливо. Во-первых, появились фермеры. Они составляют 2% сельского населения, а с учетом членов семей – 5–7%. Их доля в производстве, впрочем, невелика (достигает 20% только в производстве зерна и подсолнечника). Во-вторых, более половины продовольствия современной России, согласно статистике, производят мелкие индивидуальные хозяйства населения, включая сады и огороды горожан – в 90-х произошел откат к самообеспечению населения и мелкому товарному производству. В-третьих, формируются агропромышленные холдинги (производство, переработка, продажа сельскохозяйственной продукции). Таким образом, сельское хозяйство становится многоукладным, агропредприятия утрачивают статус монополистов.

С выходом из кризиса меняется и специализация сельского хозяйства. Доля зерновых культур в посевной заметно увеличилась в южных европейских и сибирских районах. В то же время доля зерновых уменьшается в Нечерноземье. В 2000-х годах стал очевиден переход в растениеводстве от советского стремления к самообеспечению регионов к усилению территориального разделения труда, характерного для всех развитых стран.

Особенно глубокий кризис пережило животноводство. Его доля уменьшилась с 63% в 1990 году до 45% в 2006 году. В результате изменилась структура собственности: хранителем поголовья скота стали хозяйства населения, да и то лишь в южных районах, где лучше сохранился трудовой потенциал и где зерновые предприятия помогают населению с заготовкой кормов.

Поголовье КРС продолжало снижаться и в 2000-х годах. Это возымело далеко идущие последствия. Россия стала вывозить зерно, потому что пока не может создать условия для конвертации его в производство собственного мяса.

На данный момент модернизация отдельных предприятий, выбраковка непродуктивных и больных животных привели к тому, что продуктивность животноводства, в том числе надои молока на одну корову в среднем по России, превысила уровень докризисного 1990 года. Но региональные и внутрирегиональные контрасты только усилились, как и во всей отрасли.

Больше всего сельскохозяйственной продукции сейчас производят Краснодарский край, Татарстан и┘ Московская область (редкая сеть больших городов в России влияет не только на сельскую местность, но и на сельское хозяйство). Половину всего прироста продукции последние годы дали 15 регионов. Внутри регионов поляризация тоже сильна: в пригородах и на юге выжили от половины до трех четвертей предприятий, на периферии Нечерноземья – менее четверти.

Важней всего погода

Можно прогнозировать, что описанные тенденции сохранятся и определят в конечном итоге пространственную конфигурацию российского сельского хозяйства. Основное производство сосредоточится в районах с благоприятными природными условиями: в Центральном Черноземье, на равнинном Северном Кавказе, в Поволжье и на юге Сибири. Вслед за растениеводством там начнет постепенно восстанавливаться и животноводство, в том числе со значительным участием мелких хозяйств населения, фермеров и крупных агропромышленных корпораций. Ситуация в Нечерноземье и в остальных районах Сибири и Дальнего Востока во многом будет определяться развитием пищевой индустрии и продовольственной политикой государства. Например, мощнейшим молоко- и мясоперерабатывающим комбинатам Москвы, Санкт-Петербурга, Нижнего Новгорода, Омска, Красноярска уже сейчас остро не хватает сырья. Они переходят на сухое молоко и импортное мясо, потому что многие отечественные производители, особенно в глубинке, не могут обеспечить стабильные крупные поставки высококачественного сырья. Именно поэтому сохранится пригородное сельское хозяйство, несмотря на его вытеснение другими землепользователями (например, владельцами коттеджей). Оно станет еще более интенсивным и неземлеемким – с филиалами производства кормов и откорма животных в соседних регионах. Выживут и те хозяйства, которые способны обеспечить поставки качественного сырья на большие молочные комбинаты городов и пригородов, в том числе и с иностранными инвестициями, причем не только в крупных пригородах, но и – точечно – в других регионах, в частности нечерноземных.

Остальные агропредприятия по мере сокращения сельского населения постепенно прекратят свое существование. Сохранятся разве что небольшие частные животноводческие хозяйства. Однако и фермерам нужна соответствующая среда и трудовые ресурсы, а сжатие освоенного пространства на периферии нечерноземных и сибирских регионов неизбежно. Проникая в деревню, глобализация привносит в нее систему ценностей, которая входит в острое противоречие с привычными условиями жизни и работы. Молодежь в деревне уже не удержать ни рабочими местами, ни отдельными действиями местных и федеральных властей.

В Нечерноземье исключение составляют территории двух типов: пригороды, давно образовавшийся симбиоз города и деревни, который позволяет селянам пользоваться плодами городской жизни, и архаичные местности – туда глобализация еще не дошла, но это дело времени. В остальных местах, наложившись на длительный процесс еще не закончившейся в России урбанизации и очаговость сельского хозяйства, глобализация только усилит деградацию деревни. Некоторые умирающие деревни могут спасти городские дачники. Но дачники, как и фермеры, не спасут ни сельское хозяйство, ни сельское сообщество.

Мало, но продуктивно

Тем не менее будущее сельского хозяйства и его способность обеспечить население продовольствием вовсе не выглядят катастрофичными. Очевидно, что дело не в количестве сельского населения и числе занятых в сельском хозяйстве, а в производительности их труда. Можно ожидать, что по мере выхода страны из кризиса производительность труда, а также продуктивность сельскохозяйственного производства будут и дальше расти при уменьшении числа занятых. Доля полунатуральных хозяйств населения будет уменьшаться при увеличении роли мелкого товарного частного производства и крупных агропромышленных корпораций – в целом сложившаяся в результате реформ многоукладность делает сельское хозяйство мобильным.