Татьяна Пичугина Следы убийств обнаружили московские ученые при раскопках погребений на Шпицбергене. Заключение судмедэксперта подтверждает письменные свидетельства о том, что к концу XVIII века поморский промысел оказался в руках разбойников.
Одиннадцать черепов из погребений конца XVIII века, переданных ему столичными археологами, осмотрел доктор медицинских наук Виктор Звягин из Института судебно-медицинской экспертизы. На четырех черепах судмедэксперт обнаружил следы насильственной смерти, что подтверждает свидетельства историков о печальном конце поморского промысла на Шпицбергене.
Все осмотренные кости принадлежали промысловикам, приехавшим на Шпицберген бить моржа. Археологи откопали их в полуразрушенных погребениях по всему острову, рядом с временными поселениями людей того времени. Все четверо убитых - мужчины. Заключение медика поражает точностью: одному проломили голову обухом топора, у другого - глубокая колото-резанная рана, у третьего срублена часть лица, четвертого зарубили во сне. Без сомнения, раны оказались смертельными.
Результаты судебной экспертизы поразили археологов, которые уже более двадцати лет ведут раскопки на Шпицбергене и до сей поры не встречали доказательств разбоя среди поморских промысловиков, а только знали о них из опубликованных бесед с местными жителями. Медицинские факты открыли страшную картину заката этого северного промысла на рубеже XVIII-XIX веков.
Некогда охота на Шпицбергене приносила большие прибыли - моржовый клык и ворвань стоили дорого. На остров прибывали русские поморы семейными артелями, оставались на сезон, а потом возвращались на большую землю, чтобы продать добытое. Жизнь в промысловых поселках текла размеренно, по заведенному издревле порядку, люди вокруг были надежные, родственные, ревностно блюли православные обычаи. Когда же с юга на европейский рынок начали поступать слоновая кость и нефть, то дела у поморов пошли плохо - промысел перестал давать хороший заработок.
Чтобы как-то спасти положение, хозяева артелей нанимали случайных людей, часто ссыльнокаторжных, коих на севере было немало. Как рассказывали местные жители, были группы людей, которые специально ехали на Шпицберген заниматься грабежом промысловиков. На острове процветал разбой, работать стало опасно, и в середине XIX столетия это традиционное занятие поморов прекратилось.
В разным местах острова, на поселках с большими теплыми срубами, где жили и даже зимовали семьями, и временных селищах археологи в изобилии находят орудия морских охотников, вполне подходящие для убийства: топоры, ножи, багры, наконечники копий, рогатины. Было у поморов и огнестрельное оружие, от которого имеются свинцовые пули и кремни. По словам участника раскопок кандидата исторических наук Павла Черносвитова, можно сказать, что историки, располагая археологическими данными, знают о поморской культуре все: как она началась, развивалась и исчезла. К настоящему моменту они составили достаточно полное представление об облике этой самобытной разновидности русской культуры.
