Вадим Розин Еще в 30-х годах XX века Мартин Хайдеггер показал, что техника - это не столько механизмы и машины, сколько органический и проблемный аспект современной культуры и цивилизации. К сожалению, большинство ученых, инженеров и политиков, определяющих развитие техники, продолжают понимать технику традиционно.
Хайдеггер утверждает, что и человек, и природа становятся всего лишь техникой, что представляет угрозу для самого существования человечества. Как обусловленный техникой, как часть технической реальности человек уже не может действовать против техники.
К поставленным Хайдеггером проблемам я бы добавил еще две. Почему все-таки именно в культуре нового времени техника приобретает такое значение и начинает определять характер самой цивилизации, ведь недаром современную культуру мы часто называем "техногенной"? Проблемой является и понимание техники: действительно мы так и не можем объяснить, почему техника, которая создается именно для пользы человека, постоянно оказывается стихией, в различных отношениях опасной и разрушительной для человека и природы.
В значительной степени человек перестал понимать и как техника создается.
Двоякий артефакт
Обратим внимание, что техника - это артефакт, причем двоякий: человек технику создает, а не находит существующей в природе, кроме того, он технику всегда осмысляет в рамках сложившихся культурных представлений. То, что мы сегодня считаем техникой, а именно рационально понимаемые действия (технический опыт, изобретательство, инженерную деятельность, технологию) и их продукты (механизмы, машины, технические сооружения), в предшествующих культурах не осмыслялось как техника. Чтобы это понять, обратимся к истории.
Какая необходимость заставила человека древнего мира "объяснять" или, как говорит Макс Вебер, "расколдовывать" технику? Человеку архаической культуры, например, было непонятно действие орудий, которые он изготовлял. Почему, скажем, он может поднять (сдвинуть, переместить) огромный камень палкой, которая опирается на другой камень, хотя голыми руками он это сделать не в состоянии? Тур Хейердал в книге "Аку-Аку" описывает древнюю технику поднятия каменных идолов, весящих два-три десятка тонн. Под блок подводились три рычага, на которые по команде надавливали одиннадцать человек. При этом еще один человек подсовывал под этот край блока камешки. Постепенно удавалось подвести камешки все большего размера, и в результате блок медленно подымался на горке камней.
Когда Тур Хейердал спрашивал старосту, сохранившего по наследству от своего деда секрет подъема и передвижения идолов, как они доставлялись из карьера и поднимались, то обычно получал такой ответ: "Духи двигались сами". Хейердал отнес это объяснение на счет магии. Но что это такое? Когда староста объяснял Туру Хейердалу, что духи "сами встают и идут", он не имел в виду каменные скульптуры, речь шла именно о тотемных духах. Сложные технические действия людей служили одной цели - побудить, заставить духов встать и идти.
В следующей культуре древних царств на место душ и духов становятся боги. Их присутствием и участием человек объясняет действие технических вещей. Например, в Шумере боги вместе с людьми отвечают за "производственные" процедуры. Так бог Солнца отвечает за дневной свет и тепло, Иштар, богиня Луны, - за ночное освещение, боги города - за городской порядок, бог кирпичей (был и такой бог в Шумере) отвечает за то, чтобы кирпичи имели правильную форму и быстро сохли. Можно заметить, что деятельность богов в данном случае понимается не антропоморфно (захотел - освещаю, не захотел - не освещаю, захотел - кирпичи сохнут, не захотел - вообще никогда не высохнут), а скорее функционально. Функция бога кирпичей именно в том, чтобы кирпичи быстро сохли и имели правильную форму.
С переходом к античной культуре действие технических орудий и машин снова стало непонятным. В "Механических проблемах" псевдо-Аристотеля действие весла, корабельного руля, мачты, паруса, пращи, щипцов для удаления зубов и т.д. объясняется таинственными свойствами рычага и круга. Собственно, никакого объяснения нет. Тем не менее нужно подчеркнуть, что именно Аристотель ввел различение деятельности и природных явлений.
И в Средние века техника осмыслялась не как техника в нашем понимании. Мастер всего лишь подражал Творцу, техника понималась как мистический процесс, позволяющий мертвое сделать живым (поскольку произведение понималось как живая вещь, субъект).
В глазах троится от техники
Что можно извлечь из этих исторических реконструкций? Судя по всему, техника всегда понималась не просто как мертвое образование, а как живая сущность (душа, дух, боги, "жар божественного дыхания"), которые помогают человеку, если только он действует правильно по отношении к этой сущности (приносит ей жертву, славит, проникается ее намерениями, но также прикладывает мускульные усилия, использует орудия, действует по определенной логике, создает произведение - все это тоже есть момент сакрального действия). Техника не нейтральна, она активна и повернута к человеку или против него. Спрашивается, почему? Сегодня из современной ретроспективы мы может ответить на этот вопрос.
В любой технике присутствует три аспекта: действие человека; реализация процесса природы; создание события (предмета), входящего в культуру.
Как действия человека техника есть только изобретательство и опыт. Как действие природы техника - это стихия, которой человек учится управлять, но которая в качестве стихии всегда - риск (например, скульптура духа может упасть и задавить людей). Как событие культуры техника должна отвечать ее смыслам и развивается, следуя ее силовым линиям. Например, почему в средневековых цехах существовали запреты на увеличение производительности труда и другие технологические новшества? "Да будет известно, - читаем мы в одной из городских хроник, - что к нам явился Вальтер Кезенгер, предложивший построить колесо для прядения и сучения шелка. Но, посоветовавшись и подумавши со своими друзьями┘ совет нашел, что многие в нашем городе, которые кормятся этим ремеслом, погибнут тогда. Поэтому было поставлено, что не надо строить и ставить колесо ни теперь, ни когда-либо впоследствии" (Неретина С.С. Марионетка из рая / Традиционная и современная технология. ИФ РАН. М., 1999 г. с. 177).
Как благо техника всегда понимается культуросообразно, и эта сообразность задается картинами мира и базисными культурными сценариями. Но заметим, что во всех культурах, кроме Нового времени, техника не составляла интимной сущности данной культуры.
Естествознание и инженерное действие
Совершенно другая картина складывается в культуре Нового времени. Природа стала пониматься как источник скрытых сил и энергий, которыми человек может овладеть, если только в новой науке он выявит устройство (законы) природы. В результате на рубеже ХVI-ХVII вв. формируется своеобразный социальный проект - создание новых наук и овладение силами природы с целью преодоления кризиса и установления в мире нового порядка, обеспечивающего человеку почти божественное могущество.
В отличие от античного понимания науки как принципиально отделенной от практики, наука Нового времени сразу понимается как ориентированная на практику, в каком-то смысле как часть новой практики. Галилей, открывая свое исследование о новой науке механике обращением к читателям, пишет, что гражданская жизнь поддерживается путем общей и взаимной помощи, оказываемой друг другу людьми, пользующимися при этом главным образом теми средствами, которые предоставляют им искусства и науки (в данном случае под искусством понимается искусство создания вещей. - В.Р.).
Если Галилей считал заданным определенный природный процесс и далее строил знание (теорию), описывающее закон протекания этого процесса, то Христиан Гюйгенс ставит перед собой обратную задачу: по заданному в теории знанию (соотношению параметров идеального процесса) определить характеристики реального природного процесса, отвечающего этому знанию. Кроме того, выявленные параметры нужно было конструктивно увязать с другими, определяемыми на основе рецептурных соображений так, чтобы в целом получилось действующее техническое устройство, в котором бы реализовался природный процесс, описываемый исходно заданным теоретическим знанием. Другими словами Гюйгенс пытается реализовать мечту и замысел техников и ученых Нового времени: исходя из научных теоретических соображений запустить реальный природный процесс и управлять им. И, надо сказать, это ему удалось.
Просвещение не только развивает это мировоззрение, но и создает условия для распространения его в жизнь. Известно, что объединенные вокруг "Энциклопедии" передовые мыслители хотели осуществить начертанный Фрэнсисом Бэконом план "великого восстановления наук", связывающий социальный прогресс с прогрессом научным; исходными идеями для всех просветителей стали понятия природы и воспитания; последнее должно было подготовить нового просвещенного, а, по сути, естественно-научно и технически ориентированного человека.
Финальный вклад в реализацию столь много обещающего социального проекта был сделан во второй половине XIX - первой половине XX в. Именно тогда научная и инженерная практика была повернута на реализацию следующего социального проекта - создание общества благосостояния и обеспечение в связи с этим растущих потребностей населения. Успешное осуществление в развитых странах этого второго проекта и знаменует собой рождение "техногенной цивилизации".
Технократический дискурс
Теперь социальная жизнь все больше стала пониматься как изучение законов природы (при этом и сам человек, и общество тоже понимались как природные явления), обнаружение ее практических эффектов, создание в инженерии механизмов и машин, реализующих законы природы, удовлетворение на основе достижений естественных наук и инженерии растущих потребностей человека. Так, понятая социальная жизнь во второй половине ХХ столетия осознается в дискурсе, получившем название "технократического".
Почему, однако, начиная с середины XIX в. все больше обнаруживаются негативные последствия техники, ведь, создавая технику, человек вроде бы не только познает интересующие его природные процессы, но и полностью ими овладевает (управляет)? Постепенно выяснялось, что в естественной науке и инженерии человек осваивает только, так сказать, "рабочие процессы" природы, то есть те, которые давали интересующий человека практический эффект. Но оказалось, что реализация рабочих процессов запускала не только другие, уже непредусмотренные инженером природные процессы, а те следующие, но эта реализация влекла за собой существенные изменения в структуре человеческой деятельности и образе его жизни.
И это не все: в ХХ столетии происходит формирование замкнутой планетарной технической среды. Цепи изменений параметров природной среды, деятельности, инфраструктур и условий жизни человека замыкаются друг на друга, а также на природные материалы и человека. В техногенной цивилизации и технических системах одни параметры природной среды, деятельности и инфраструктур выступают как условия (или средства) для других. При этом кажется, что единственными нетехническими элементами остаются природные сырьевые материалы (земля, минералы, уголь, нефть, газ, воздух, вода и т.д.), а также человек. Но разве в рамках современной техники и технологии человек и природа не превратились в "постав", сами не стали ресурсами? Но если это так, то неконтролируемое развитие техники и технологии действительно ведет к непредсказуемой и опасной трансформации как нашей планеты, так и самого человека.
Реализация крупных национальных технических программ и проектов в наиболее развитых в промышленном отношении странах позволила осознать, что существует новая техническая реальность. Исследователи и инженеры обнаружили, что между технологическими процессами, операциями и принципами (в том числе и новыми) и тем состоянием науки, техники, инженерии, проектирования, производства, которые уже сложились в данной культуре и стране, с одной стороны, и различными социальными и культурными процессами и системами - с другой, существует тесная взаимосвязь.
С развитием технологии в широком понимании происходит кардинальное изменение механизмов и условий прогресса техники и технических знаний (дисциплин, наук). Главным становится не установление связи между природными процессами и техническими элементами, не разработка и расчет основных процессов и конструкций создаваемого инженерами изделия (машин, механизмов, сооружений), а разнообразные комбинации уже сложившихся идеальных объектов техники, сложившихся видов исследовательской, инженерной и проектной деятельности, технологических и изобретательских процессов, операций и принципов.
В плане выхода из создавшейся ситуации основной вопрос следующий: как реализовать силы природы (и первой, и второй), как использовать их для человека и общества, согласуя это использование с целями и идеалами человечества? Последнее, например, предполагает: снижение деструктивных процессов, безопасное развитие цивилизации, высвобождение человека из-под власти техники, улучшение качества жизни и другие.
Однозначного ответа здесь нет, можно лишь наметить один из возможных сценариев. Все, что можно рассчитать и прогнозировать, нужно считать и прогнозировать. Нужно стремиться сводить к минимуму отрицательные последствия инженерной деятельности. Необходимо работать над минимизацией потребностей и их разумным развитием. Нужно отказаться от инженерных действий (проектов), эффект и последствия которых невозможно точно определить, но которые, однако, могут вести к экономическим или антропологическим катастрофам.
Безусловно, должно измениться и само понимание техники. Прежде всего необходимо преодолеть инструментальное истолкование техники. Ему на смену должно прийти понимание техники, с одной стороны, как проявления сложных интеллектуальных и социокультурных процессов, с другой - как особой среды обитания человека, навязывающей ему архетипы, ритмы функционирования, эстетические образы и т.п.
Если вернуться к проблеме сущности техники, то ясно, что отказаться от техники и технического развития просто невозможно. По сути, техническую основу имеют сама культура и деятельность человека. В то же время развитие технической деятельности, технической среды и технологии в ХХ столетии приняло угрожающий для жизни человека характер. С этим человек уже не может не считаться, несмотря на все блага, которые техника обещает. Ситуация слишком серьезная и быстро меняется, чтобы можно было надеяться обойтись малой кровью.
Дарья Гармоненко 
