Елена Ленчук
По уровню развития высоких технологий Россия «откатилась» на 10–25 лет, хотя еще и сохраняет достаточно крупный научно-технический потенциал.
Фото Дениса Тамаровского (НГ-фото)
Из всего объема знаний, измеренных в физических единицах, которым располагает человечество, 90% получено за последние 30 лет, так же как 90% общего числа ученых и инженеров, подготовленных за всю историю цивилизации, – наши современники. В практической плоскости это выдвигает на первый план инновационный процесс, обеспечивающий превращение нового знания в продуктовые или технологические нововведения.
Такая модель развития уже взята на вооружение многими индустриально развитыми странами, в рамках которой 75–90% прироста ВВП достигается за счет научно-технологической сферы и интеллектуализации основных факторов производства. Достаточно сказать, что развитые страны концентрируют у себя более 90% мирового научного потенциала и контролируют 80% глобального рынка высоких технологий, объем которого сегодня превышает 1 трлн. долл. Они постоянно увеличивают свою мощь, монополизируя технологические прорывы и собирая со всего мира десятки миллиардов своеобразной «технологической квазиренты».
Высокие темпы экономического роста за счет активизации технологического фактора развития демонстрируют сегодня и страны Юго-Восточной Азии, и Индия, совершившие значительный скачок в технологическом развитии в последние два десятилетия. Сегодня их доля в мировом экспорте наукоемких изделий составляет более 15%.
Не менее успешным примером в этой области может служить Китай, в котором объем продукции отраслей высоких технологий в последнее десятилетие вырос в 27 раз, а их доля в валовом промышленном продукте увеличилась с 8,1 до 34%. В 2006 году затраты на науку в Китае возросли до 136 млрд. долл., что позволило ему по этому показателю выйти на второе место после США.
На этом фоне показатели России выглядят значительно скромнее. По экспертным оценкам, в 2004–2005 годах доля научно-технологического фактора в приросте ВВП составляла не более 10%. Страна по-прежнему обеспечивает экономический рост за счет наращивания экспорта сырья.
Поэтому с позиций долгосрочных интересов такая модель развития не может удовлетворять социально-экономическим интересам страны. Она привязывает нас к мировому рынку в качестве сырьевого донора, делая крайне уязвимыми и, более того, зависимыми в технологическом плане. К тому же это состояние стабилизирует и консервирует низкий научно-технический уровень остальной промышленности, поскольку инвестиционные потоки преимущественно направляются в сырьевые отрасли. На разнице в уровнях ренты на знания и сырьевые ресурсы Россия теряет 12–14 млрд. долл. ежегодно.
В ближайшее время можно ожидать снижения спроса на энергоресурсы, так как во всем мире идет активный поиск в направлении создания альтернативных источников энергии. Уже сегодня на каждую единицу прироста ВНП в развитых странах потенциально нужно все меньше и меньше российского экспорта.
Акцент на сырьевой модели развития отвлекает инвестиционные и человеческие ресурсы от решения задач модернизации российской промышленности, развития высокотехнологичных и среднетехнологичных отраслей. В результате технологический разрыв между Россией и развитыми странами постоянно возрастает. Чтобы понять экономические проблемы современной России, существенно отметить следующее: общий объем продукции, который максимально может быть достигнут на имеющейся технологической системе материального производства, не способен превысить уровень начала 70-х годов XX столетия.
Годы реформ оказались неблагоприятными в первую очередь для наукоемких производств, которые переживают значительно больший спад (по сравнению со средним его уровнем по промышленности). По экспертным оценкам, удельный вес наукоемкого сектора в общем объеме отечественного промышленного производства снизился примерно вдвое – с 12 до 6%, а доля России в мировой наукоемкой отрасли сократилась в 8–9 раз.
Отечественная промышленность утратила ныне способность развивать многие современные технологии и производства. По уровню развития высоких технологий страна «откатилась» на 10–25 лет, а ее доля в мировом производстве высокотехнологичной продукции в настоящее время, по разным оценкам, не превышает 0,5%.
Достаточно сказать, что на науку Россия сегодня тратит меньше половины уровня 1990 года. По абсолютным затратам на науку Россия в 17,5 раза уступает США, в 7 раз – Японии и в 6 раз – Китаю.
Безусловно, продолжение такого курса крайне опасно для страны с позиций дальнейшего экономического и технологического отставания России от зоны развитого мира, активно вступающего в стадию постиндустриального развития.
Вместе с тем именно сегодня, когда в стране имеются благоприятные условия инвестиционного роста, за счет доходов от экспорта энергоресурсов необходимо осуществить шаги в сторону скорейшей модернизации промышленного производства, развития наукоемких производств, обеспечивающих более высокий уровень добавочной стоимости.
Кроме того, в настоящее время происходит становление нового шестого технологического уклада, формируются ключевые направления экономического роста в долгосрочной перспективе. В условиях, когда в стране все еще сохраняются достаточно крупный научно-технический потенциал и комплексная фундаментальная наука, у России появляется реальный шанс догнать ушедших вперед лидеров и обеспечить свое технологическое первенство. Но для этого она должна освоить стратегически правильную модель инновационного саморазвития.
