Борис Салтыков Обычно любая власть во всех точках принятия важных политических и финансовых решений ставит людей, гарантированно приверженных проводимой ею политике. В этой связи ситуация с Российской академией наук выглядит необычным исключением.
По срокам «несменяемости» соперничать с руководством РАН могут только Министерство по чрезвычайным ситуациям и московская мэрия. Но если в последних двух случаях это можно объяснить признанными успехами в управлении соответствующими объектами, то с РАН все обстоит наоборот. Полусоветский по форме и корпоративно-договорной по сути стиль управления, а также полное отсутствие каких-либо инициатив по принципиальному реформированию академии привели огромный научный комплекс на грань деградации.
Да, слава богу, в системе РАН еще сохранились и сильные НИИ, и отдельные сильные коллективы ученых, но их доля, по оценкам самых разных экспертов, составляет не более 20–25%.
Начиная с 2003–2004 годов президент и правительство страны, провозгласив курс на переход к инновационной экономике, настойчиво призывали РАН к тому, чтобы привести ее структуру и механизмы функционирования в соответствие с сегодняшними реалиями. Однако академическая корпорация с иррациональным упорством продолжала следовать охранительно-оборонительной стратегии, которая в течение всей ельцинской эпохи обеспечивала ей полный контроль над одной третью госбюджета на науку и огромными государственными активами.
Последняя инициатива Минобрнауки РФ в форме Модельного устава РАН вызвала бурю негодования в академии. Самым сильным раздражителем оказался Наблюдательный совет, который предлагалось ввести согласно Модельному уставу.
Забыли академики, что еще совсем недавно они жили и творили под присмотром Наблюдательного совета, который назывался тогда Отделом науки ЦК КПСС. Не только институт новый открыть, но и избрать «не ту фамилию» в члены академии нельзя было без его разрешения. Но, несмотря на это, при Мстиславе Келдыше и Анатолии Александрове успехи нашей науки были покруче нынешних. В цивилизованном мире собственник, в том числе государство, в том или ином виде всегда реализует свое право решать на что можно, а на что нельзя расходовать его ресурсы.
Академическая корпорация вновь продемонстрировала свои лоббистские возможности и PR-ресурсы («Руки прочь от академии!»). Судя по всему, правительство хочет провести свою линию юридически чисто и без публичных скандалов, поэтому до сих пор оно шло на большие компромиссы.
Однако терпение новой элиты и властных структур, ответственных за инновационную сферу, кончилось, и они делают очень сильный и нестандартный ход: создают государственную корпорацию по нанотехнологиям – «Роснанотех». При этом устами первого вице-премьера «нанопроект» по масштабу и влиянию объявляется равным атомному и космическому проектам, на него выделяются огромные ресурсы, форсированно принимается специальный федеральный закон.
Традиционные критики немедленно обвинили власть в некомпетентности и стремлении распилить бюджет. Но, во-первых, еще нечего пилить, а во-вторых, неужели кто-то сомневается, что академическая элита тоже свободна от этого греха?
Создание «Роснанотеха» – это принципиальное политическое решение о формировании нового госсектора науки, в том числе фундаментальной.
Для того чтобы научный коллектив мог эффективно заниматься серьезными фундаментальными исследованиями, нужно соблюсти три условия. Во-первых, деньги должны быть большими (не 10 тыс. долл. на команду в год, а миллион); во-вторых, деньги должны быть «длинными» (даваться не на один год, а на 3–5 лет); в-третьих, должна существовать стабильная оргструктура, гарантирующая неизменность правил игры и эффективное управление множеством проектов. В далеком прошлом все эти условия обеспечивала РАН, но сегодня она уже не может гарантировать по крайней мере два из трех.
Напротив, новая корпорация может обеспечить все три условия. В том числе потому, что ее деятельность с самого начала будет регулироваться специальным законом. И (заметьте!) в ее структуре управления предусмотрен Наблюдательный совет!
То, что новая госкорпорация будет заниматься только нанотехнологиями, не должно вводить в заблуждение. Если к «нано» добавить «нано-био», то это охватит большую часть направлений как фундаментальной, так и прикладной науки. Более того, в законе о «Роснанотехе» записано, что «корпорация действует в целях реализации государственной политики в научно-технической и инновационной сфере┘ развития инновационной инфраструктуры┘». Другими словами, цели достаточно общие.
Впечатляет набор функций, которые реализует «Роснанотех». Она имеет право: самостоятельно отбирать финансируемые ею проекты, быть субъектом-госзаказчиком, формировать свои фонды, в том числе целевой капитал, создавать за счет своего имущества другие некоммерческие организации и т.д. Последнее означает, что корпорация может создавать свои научно-исследовательские и образовательные структуры, в том числе на базе тех коллективов, которые сегодня работают в системе РАН и других ведомств и министерств.
Нестандартность согласованного решения исполнительной и законодательной власти страны проявилась во взрывном увеличении расходов на науку. Причем не в старую часть системы, а в абсолютно новую. Как только упомянутый закон будет принят, у новой научной элиты появляется реальная возможность сформировать современный компактный, хорошо управляемый многофункциональный научный комплекс. Совместив эту работу с начавшейся модернизацией высшего профессионального образования, можно будет апробировать новую (для России) модель организации фундаментальной науки на базе исследовательских университетов.
Создание научно-технической госкорпорации с огромными ресурсными и организационными возможностями резко снизило для новой элиты актуальность проблемы реформирования РАН. Как выразился один из ее членов: «Теперь они могут принимать любой устав».
Последнее решение президиума РАН (26.06.07. – «НГ-наука») о введении поста вице-президента по нанотехнологиям показывает, что академическое руководство осознало опасность возможного раскола в академической корпорации и утраты своего монопольного положения в сфере фундаментальной науки.
Будет ли новый проект реализован как модернизационный, зависит от его организаторов, пока обозначены только самые общие его контуры.
