Григорий Колпаков
Два президента двух академий – Жан Саленсон и Юрий Осипов, нашли истоки исторической дружбы.
Фото пресс-службы РАН
15 марта в здании президиума Российской академии наук состоялось торжественное заседание, посвященное Году Россия–Франция. Собралось всякое академическое начальство, директора институтов, французские иностранные члены РАН и просто академики – словом, зал был полон. И если одни пришли туда по служебной обязанности, другие – из уважения к протоколу, непременной частью которого является любое торжественное заседание (их было легко узнать по более или менее успешной борьбе со сном), но было много и таких, которые пришли туда из чистого интереса. Может быть, потому что главное место в заседании занимали научные доклады – попеременно российские и французские.
С этого заседания стартует программа научной части Года Россия–Франция, состоящая из 40 мероприятий типа совместных научных семинаров, половину из которых намечено провести здесь, а другую половину – во Франции.
Сильный взаимный интерес или даже, скажем, родственный симбиоз столь разных организаций, как Российская и Французская академии наук, способен вызвать некоторое удивление. Как известно, Французская академия не имеет в своем подчинении институтов, да и грантов тоже не раздает, а представляет собой чистый и незамутненный клуб академиков. То есть с самого начала находится в том самом состоянии, в котором так боится оказаться Российская академия.
Возможно, причины этого интереса кроются в давних или даже древних корнях российско-французской научной дружбы. Во всяком случае, именно этим корням посвятили большую часть своих вступительных слов президенты обеих академий. Президент РАН Юрий Осипов, например, много говорил о взаимном интересе российских и французских ученых, возникшем аж с тех пор, как по инициативе Петра I в 1724 году родилась наша академия.
В ответ на что президент ФАН Жан Саленсон вспомнил о 1666 годе, когда Людовик XIV создал Французскую академию, собрав в собственной библиотеке на ее первое заседание 20 первых «бессмертных». Вспомнил он также и о том, что Петр I создал Российскую академию, предварительно узнав о Французской. Когда Петр приезжал во Францию в 1717 году, то его из уважения сделали действительным членом ФАН. Он тогда очень восхищался академией «бессмертных» и, возможно, именно поэтому решил создать в России что-то подобное.
Получилось совсем другое, но, господа, все-таки получилось же! И до сих пор существует.
