Ученые приказы обсуждают

 
1. Академия наук не вписывалась в вертикаль власти, ей нельзя было приказывать. Власть привыкла к тому, что ей подчиняются. Между тем не вполне полное подчинение академии проявлялось всегда, в истории академии было несколько связанных с этим критических периодов. Это имеет объективную причину, неполное послушание связано с разными подходами власти и научных работников ко многим явлениям и фактам, если угодно – с их различным менталитетом. Например, ученые не могут принять армейское правило «приказы не обсуждаются». 

 
2. Относительно молодые «интеллектуалы» во власти считают, что российскую науку надо организовывать примерно так, как она организована в США. При этом «интеллектуалы» не очень хорошо знают нашу историю, наши особенности и возможности, не очень глубоко чувствуют тот же наш менталитет. Не все, что хорошо работает в Америке, можно просто перенести на российскую почву, один лишь пример с ЕГЭ это показывает. Так, намерение перенести центр развития фундаментальной науки из академии в университеты трудно осуществить из-за большой загруженности работников вузов преподавательской деятельностью, хилости экспериментальной базы во многих вузах, а главное – по причине отсутствия или слабости в большинстве университетов научных школ – той среды, той атмосферы, «бульона», без которых научное творчество редко бывает эффективным. 

 
3. От РАН нынешняя власть, как и власть во многие другие времена, ждала сиюминутной практической отдачи. Дело в том, что смысл, суть, значение фундаментальной науки многие не понимают. Чего стоят демагогические упреки В.В. Жириновского в адрес академических ученых в связи с падением ракет. Легко оценить и приветствовать какие-нибудь усовершенствования в электромоторах и радиотехнике, но кто помнит, что в основе всего этого лежат фундаментальные работы Фарадея, Герца, Максвелла? 

 
В этой связи нельзя не затронуть вопрос о так называемых приоритетных направлениях науки; ведь приоритетными становятся те направления, в которых уже сделаны основополагающие открытия, значимость которых стала очевидной. Понятие «приоритетные направления» законно в прикладных науках, а к фундаментальным оно неприложимо. Никто не знает, что завтра будет обнаружено, а послезавтра будет признано приоритетным. 

 
Без широкого свободного поиска трудно ожидать оригинальных, неожиданных открытий принципиально нового, а значит и не будет совершенно новых полезных приложений. Как не было бы, к примеру, ядерной энергетики без фундаментальных исследований в области ядерной физики, которые, кстати, в начале 30-х годов прошлого века считались у нас «оторванными от жизни, от практики социалистического строительства». 

 
4. Культивировалась лукавая (мягко говоря) мысль о низкой эффективности академии в смысле публикаций, цитируемости и т.д. Спору нет, масштаб и уровень исследований в академии за последние 20 лет понизились. Только в этом академия не виновата. Государство обрекло ее на нищенское существование, из-за низких зарплат молодые ученые не могли содержать семьи, не могли решить жилищные проблемы, наука теряла тысячи работоспособных и перспективных сотрудников. Оборудование не обновлялось. Академию нужно не упрекать, а благодарить за то, что в этих условиях она продолжает активно работать. 

 
Что же касается собственно эффективности, то вопрос в том, как ее оценивать. Уже 10 раз было показано, что если сравнивать, например, число публикаций на миллион вложенных в науку долларов, то окажется, что Российская академия наук работала эффективнее американских или британских научных организаций. 

 
5. Многих во власти, и не только, привлекала большая собственность Академии наук, а влиятельные либералы полагали, что академия оставалась островком «неприватизируемости». Несмотря на все многочисленные разговоры об этом факторе, едва ли он главный для верхушки власти, но для среднего звена властных структур он может быть весьма существенным, тем более что часть этого звена связана с бизнесом. В государственных финансовых кругах могут считать, что продажа хотя бы доли собственности академии несколько улучшит не слишком хорошую ситуацию с бюджетом. 

 
Здесь существенно отметить, что Российская академия наук за 1990-е годы потеряла, в отличие от многих других ведомств, лишь весьма небольшую часть своих активов. И снова это следовало бы поставить ей в заслугу. 

 
6. Произносились слова о том, что академия плохо управляла своим имуществом. На взгляд торгашей, которые во всем видят только источник прибыли, может быть, управление было не идеальным. Но на самом деле ничего плохого в управлении не было. Во всяком случае, мне не известны серьезные факты, которые можно было бы обсуждать. 

 
Жилые дома, построенные на территории, кажется, двух московских институтов? Надо внимательно разобраться; не исключено, что это было оправданное решение. Разговоры о сдаче части помещений в аренду – это просто от лукавого. Во-первых, сдавалось не более 7% помещений, а во-вторых, и это главное, – без такой сдачи институты просто не могли бы себя содержать: полученные деньги шли в значительной степени на оплату коммунальных платежей, бюджетных денег на это не хватало. И опять же – надо воздать должное директорам: они исхитрялись обеспечивать научные работы электричеством, водой, теплом. 

 
7. Власть интуитивно чувствует в ученых потенциальных оппонентов; объективность научных работников идет вразрез с прагматизмом и беспринципностью политиков. На выборах, особенно в Москве, районы, где много ученых, голосуют не всегда так, как хотелось бы власти.
8. Академия самим фактом своего существования, но главным образом – активной позицией некоторых своих членов, противилась превращению россиян в слаборазвитых потребителей, противилась расцвету лженауки, оккультизма, укреплению влияния церкви. Ученых удивляют, например, факты нарушения положения Конституции об отделении церкви от государства (вспомним хотя бы предложение Дмитрия Медведева, когда он был президентом, выдавать выпускникам духовных академий диплом государственного образца). Едва ли нужно напоминать, как тогдашний председатель Государственной Думы поддерживал ловкого очковтирателя от науки Виктора Петрика. 

 
Все перечисленные «основания» появились не в 2013 году, они накапливались давно, и многолетняя борьба между Академией наук и Министерством образования и науки РФ отражала их наличие.