Николай Дорожкин  |
| Памятник Николаю Пржевальскому в Александровском саду Санкт-Петербурга. Фото Евгении Локтионовой |
Популярная рубрика «Независимой газеты» «Имена и даты» полна разнообразной информации и должна, видимо, способствовать тому, чтобы любознательный читатель мог «обогатить свою память знанием всех тех богатств, которые выработало человечество». Отличается эта рубрика прежде всего субъективной эмоциональной окраской.
Вот, например, как в выпуске от 12 апреля 2017 года подается образ Н.М. Пржевальского: «Имя родившегося 12 апреля 1839 года Николая Пржевальского (ум. 1888), географа, зоолога и путешественника, известно у нас каждому с малолетства. Статусный был человек из польских шляхтичей, но статусный в Российской империи – почетный член Академии наук и генерал-майор. Еще молодым, в 1863 году, отправился добровольцем подавлять Польское восстание – нет уж, после такого позора не хочется чтить память этого человека. Даже заслуги в исследовании Тибета и Дальнего Востока как-то меркнут. Равно как и открытие известного вида лошадей, которые, наверное, слышали что-то вроде «тпру» в его загадочно созвучной этому возгласу фамилии».
Что тут скажешь? Разумеется, если польский шляхтич добровольно отправляется подавлять польское же восстание – это, конечно, заслуживает сурового осуждения. Но, как гласит один из принципов римского права, «Всё зависит от лиц и конкретных обстоятельств». Кем же было данное историческое лицо и при каких конкретных обстоятельствах отправилось оно из Петербурга в Польшу на подавление очередного мятежа?
Что касается Пржевальского, то он не был ни поляком, ни шляхтичем. Его дальний предок, запорожский казак Корнило Паровальский, служивший в ХVI веке польскому королю, за воинскую доблесть получил рыцарское (шляхетское) звание, герб, поместья и фамилию Пржевальский. Но два с лишним столетия спустя один из его потомков, Казимир, сделал обратный ход – перешел в православие и назвался Кузьмой. А уже сын его, Михаил Кузьмич Пржевальский, стал царским офицером и отцом Николая Михайловича. Так что Н.М. Пржевальский был не польским шляхтичем, а русским дворянином.
А обстоятельства участия в польском походе были такими. В 1863 году прапорщик Полоцкого пехотного полка Пржевальский завершал учебу в Николаевской военной академии. Как пишет его биограф М.А. Энгельгардт, «офицерам старшего курса было объявлено, что тот, кто пожелает отправиться в Польшу, будет выпущен на льготных основаниях. В числе желающих оказался и Пржевальский. В июле 1863 года он был произведен в поручики и назначен полковым адъютантом в свой Полоцкий пехотный полк. В Польше он принимал участие в усмирении мятежа, но, кажется, больше интересовался охотой и книгами».
Что же позорного в том, что русский офицер и дворянин участвует в усмирении вооруженного восстания, целью которого было отделение Польши от России, то есть нарушение территориальной целостности его страны? В такой ситуации Пржевальского если и можно упрекнуть, то лишь в карьеризме (хотел быстрее получить очередной чин) и недостаточном служебном рвении (отвлекался на охоту и чтение).
Кстати, восстание 1863 года имело свои особенности. Было оно дворянским, так как другие сословия в нем практически не участвовали. А вызван был мятеж дворян и помещиков не чем иным, как отменой в России крепостного права в феврале 1861 года. В западных областях Российской империи, входивших в состав Царства Польского, крепостными крестьянами были не поляки, а русские, украинцы и белорусы (все они в то время считались русскими, да и сами себя таковыми называли). Как писал известный историк Н.И. Костомаров, русский народ, составляя там большинство населения, «…был в безгласном повиновении у поляков; последних было там несравненно менее, да зато поляки были там помещики, пользовавшиеся правами, предоставленными во всей России этому званию».
Освобождение крестьян было ударом для польских помещиков. «Если власть России освободила наших рабов, мы освободимся от России» – такой была мотивировка восстания.
Если при составлении рубрики «Имена и даты» знакомиться с биографией путешественника не только по Википедии, можно было бы найти еще несколько «компрометирующих материалов» на Пржевальского. Оказывается, он бывал груб и даже жесток, не отличался «толерантностью» и «политкорректностью», а главное – бывая за границей, вел и разведывательную работу. Вот уж где «стыд-позор на всю Европу!». Хотя разведка – прямая обязанность офицера Генерального штаба, каковым и был наш великий соотечественник.
А еще его можно обвинить в «непропорциональном» применении силы при вооруженных конфликтах. Например, в ходе путешествия к озеру Кукунор капитан Пржевальский и трое казаков обратили в бегство конную сотню вооруженных дунган.
Но вернемся к «Именам и датам». Так уж сложился 12 апреля «пазл», что рядом с заметкой о Пржевальском разместилась информация о начале в 1861 году Гражданской войны в США между Севером и Югом. Ведущий рубрики, наверное, не знал, что в этой войне участвовал другой знаменитый в будущем путешественник – Генри Стэнли. Он добровольцем воевал в армии южных штатов против северян, боровшихся за освобождение негров, участвовал во всех походах армии генерала Эдварда Джонсона.
И если Пржевальский, участвуя в подавлении восстания, действовал в пределах Российской империи, то Стэнли воевал в США, будучи подданным британской короны, то есть иностранцем (налицо вмешательство во внутренние дела суверенного государства). А в репортажах об «умиротворении» индейцев в западных прериях Стэнли утверждал, что «истребление индейцев – это в первую очередь не вина белых, а в основном следствие неукротимой дикости самих красных племен». Однако не приходилось читать, что заслуги английского путешественника в исследовании Африки «меркнут после такого позора».
Если уж говорить о знаменитых путешественниках, стоило бы помнить, что это были люди особого склада, склонные к приключениям и риску. Особенно это относится к путешественникам прошлых веков. Адмирал Френсис Дрейк был пиратом и работорговцем, Джеймс Кук брал в заложники туземных вождей. Но не этими делами прославили они свои имена. И другие мореплаватели и землепроходцы – адмиралы, атаманы, мытари, то есть сборщики налогов, колонизаторы... Колумб, Магеллан, Кортес, Писарро, Ермак, Москвитин, Атласов, Дежнёв, Хабаров – разве они были ангелы во плоти? Скорее «флибустьеры и авантюристы», как писал поэт-фронтовик Павел Коган.
Дарья Гармоненко