Василий Ванчугов
В лаборатории СПбГУ. Именно университеты могут стать в век роботизации центрами сохранения интеллектуального человеческого потенциала. Фото с сайта www.spbu.ru
Об «инновационной экономике» говорят обычно те, кого принято называть прогрессорами. Консерваторы, как правило, на эту тему молчат. Любопытно, что в России консервативная политика (с явным дефицитом институционального подхода) совмещается с либеральной экономикой, адепты которой предпочитают говорить именно об институтах. И при этом часто забывается, что в основе экономики – именно люди с их знанием, компетенцией и готовностью, иногда рискуя, иногда жертвуя благополучием, работать на Россию, ее развитие.
О патриотизме предпринимателей говорилось очень много в последние годы. О патриотизме ученых и преподавателей гораздо меньше и совсем мало о том, что выдержать внешнее давление можно только в связке патриотического бизнеса и патриотического интеллектуального класса. Никакими самыми лучшими институтами не добьешься подъема страны, если главной мечтой любого высококачественного специалиста будет переезд в Силиконовую долину или работа, условно говоря, на престижную западную компанию.
Поэтому в политике нужно начинать с институтов, а вот в экономике с людей, с их образования и воспитания. Образование сегодня и есть тот самый образ будущего, который ищет российская власть.
Сохранение России не только как суверенной страны, но и как страны, претендующей на роль если не «великой державы», то одного из мировых лидеров, во многом зависит от ее способности осуществить прорыв в области технологического развития. Но что будет происходить в эпоху искусственного интеллекта (ИИ) с человеком? Каким может быть «сбережение народа» (по Солженицыну), когда труд людей в обозримом будущем заменят машины, не ждет ли человечество наряду с цифровыми технологиями перманентный бунт неолуддитов или диктатура постиндустриального пролетариата?
Мы надеемся на возникновение в ближайшей перспективе такой «цифровой экономики», в которой будет высок удельный вес интеллектуально-исследовательских и университетских центров, связанных с коммерческими потребностями патриотического «интеллектуального предпринимательства». То есть слоя частного бизнеса, ориентированного на вхождение в глобальную экономику не в качестве страны – «сырьевого придатка» а в качестве одного из технологических лидеров, готового ради этого к долгосрочному вложению в науку.
Похоже, что именно университеты станут в век грядущей роботизации центрами консерватизма в смысле сохранения интеллектуального человеческого потенциала на уровне нации и точками сборки для «умного хозяйства», когда высшая школа и академическое сообщество станут частью экономического процесса. Как нам уже приходилось писать, «из этого не следует, что образование идет в услужение к промышленникам, наоборот, последние создают условия для научно-исследовательской деятельности, обозначая при этом приоритет, который следует учитывать при подготовке кадров».
Такой опыт весьма востребован в США и в Европе: отнюдь не случайно там появился особый формат в глобальном и региональном рейтинге – «инновационные университеты». Кстати, в России первые опыты по формированию инновационной экономики можно обнаружить уже в XVIII веке, когда профессор химии, член Академии наук Михаил Ломоносов создал завод по производству изделий из стекла разных сортов.
Но для того, чтобы создать вот такое «интеллектуальное предпринимательство», необходимо наличие слишком многих составляющих.
Нужны особые люди. Нужны люди, которые обладают научной и предпринимательской компетенцией, обладают видением технологической перспективы и понимают, куда можно вложить средства с пользой для страны и своей отрасли. Люди, которые при первом же успехе не покинут свое Отечество ради теплых и безопасных мест за границей. Ведь не секрет, что за каждой перспективной лабораторией, каждым подающим надежды выпускником Бауманки или Физтеха следят десятки пристальных глаз вербовщиков из США и Европы.
И чтобы не соблазниться «выгодным» предложением, которое рано или поздно обязательно поступит, требуются не только научное познание и практические навыки. Требуется еще и личный настрой, который мы, за неимением более подходящего термина, назовем привычным – патриотизм. Поддержка «патриотического» интеллектуального класса, по идее, и должна стать главным делом гуманитариев-консерваторов.
Любопытно, что термины «инновация», «инновационная экономика» вызывают не восторженное, а весьма осторожное отношение у тех, кого иначе как практиком инновации не назовешь, исходя из общепринятого представления. Гораздо проще создать инновации и даже поставить изобретение инноваций на поток, чем обеспечить реализацию этих инноваций – реализацию, коммерчески прибыльную и долговременную.
Очень точно этот парадокс формулирует старший преподаватель Санкт-Петербургского университета Андрей Самусенко: «Инновации сами по себе не являются самоценностью. «Крутую» идею саму по себе никто не купит, предпринимателю от нее чаще больше хлопот и расходов, чем пользы. Не так сложно подготовить выпускника, генерирующего идею, таким много кто занимается. Намного сложнее подготовить человека, который сможет идею сгенерировать и потом коммерчески прибыльно внедрить в реально существующие технологии». По его опыту общения с предпринимателями именно адаптация инноваций к существующей технологии отнимает у них больше ресурсов, и «если компания заполнена инноваторами, которые непрерывно генерируют идеи, то она никогда не произведет продукт».
Сам Андрей Самусенко – выпускник уникального научно-образовательного центра (НОЦ) «Электрофизика», созданного на базе физического факультета Санкт-Петербургского государственного университета (специализация «Прикладная математика и физика») и частной инициативы одного из коммерчески успешных высокотехнологичных предприятий. Говоря в двух словах, речь идет о «цифровой инженерии» – привлекательном бренде для тех, кто любит говорить об «инновационной экономике» и привлечении молодежи к работе над «будущим страны».
Кстати, на вопрос об отношении к «искусственному интеллекту» Самусенко отвечает: «В наших образовательных программах мы учитываем, какие функции человека в перспективе окажутся им замещены, стараемся учить студентов решать сложные технические проблемы, которые еще долго будут недоступны искусственному интеллекту. Думаю, наши выпускники еще долго будут избавлены от конкуренции с искусственным интеллектом».
Оказывается, современное «инновационное образование» – это та сфера, где люди будут востребованы еще долго. Понятно, что ИИ победным шагом идет по планете, и невостребованность людей неквалифицированных профессий будет нарастать. Если говорить о России в целом, то есть о «средней температуре по больнице», «цифровая» безработица будет расти не так быстро, как в странах, являющихся сегодня технологическими лидерами.
Консерваторам уже сейчас стоит позаботиться о том, чтобы образ «технологического будущего» был связан не с окончательной победой «общества потребления», а с развитием в регионах университетских корпораций в союзе с патриотическим бизнесом, готовым «играть в долгую» для создания и культивации отечественных «точек роста».
