20 и 23 февраля 1882 года Д.И. Менделеев продиктовал стенографистке Е. Архангельской текст, посвященный его программе реформирования Академии наук. Текст достаточно обширный – больше авторского листа. В силу неизвестных причин эта статья не была опубликована при жизни автора. Была обнаружена только в начале 1960-х и впервые опубликована с предисловием академика Б.М. Кедрова в журнале «Новый мир», № 12, 1966. Мы предлагаем читателям некоторые отрывки из этого текста.
Редакция «НГ-науки»
<1>
Оттого ли, что в современной Академии собралось много иностранцев, чуждых России, или же русских, не знающих ее, оттого ли, что принципы императорской Академии взяли верх над началами русской Академии, или оттого, что изменились сейчас условия времени, – во всяком случае, несомненно, что в том виде, в каком ныне существует Академия наук в Петербурге, она не имеет никакого значения не только для мирового развития науки, не только для интересов России, но даже и просто для того кружка лиц, который держится близ этого учреждения, когда-то славного и сделавшего немало как для развития знаний вообще, так и для изучения страны, в которой пришлось действовать этому кружку ученых. <…>
Первоначальная роль Академии состояла в изучении России как со стороны естественно-исторической, так и со стороны географической, исторической и тому подобное. Всякий знает, как много Петербургская Академия сделала в этом отношении для России. Первые научные сведения, первое определение географического положения в России, ее растительного и животного царства и так далее были произведены, можно сказать, исключительно Петербургской Академией наук, или непосредственно через ее призванных из-за границы членов, или через посредство тех учеников, которых приобрела эта Академия из русских, каковы, например, Лепехин и другие.
Но эта роль Академии со временем совершенно утратилась – когда снимают одну основную обязанность, составляющую смысл учреждения, невольно освобождают и от других. <…>
Для того чтобы уяснить себе, какую же роль должна играть в настоящее и ближайшее будущее время Академия в России, надо, мне кажется, обратить прежде всего внимание на следующее.
1. Как место высшего ученого образования Академия уже не только не может быть, но и совершенно не нужна, потому что современные русские университеты снабжены достаточно обширным рядом избранных лиц, могущих далее развивать начавшееся уже в России ученое дело. Притом Академия одна, а мест и центров для высшего образования, при той степени научного развития и подготовки, которой мы уже достигли в России, нужно много.
Университеты и представляют такие учреждения, в России рассеянные, число которых, по всей вероятности, будет возрастать. Со временем университеты и будут теми местными академиями, каких желал Петр, основатель русской Академии. <…>
2. Монастырь, Академия и университет – вот те последовательные ступени развития науки, которыми характеризуются близкие прошлые века. <…>
Вследствие всего этого рождается новая ступень научного развития, следующая за университетом. Так что общий порядок будет такой: монастырь, академия, университет и практические, жизненной потребностью вызванные учреждения. <…>
Следовательно, Академия как учреждение закрытое, как корпорация, назначенная, так сказать, для домашнего развития знаний, отжила свой век и предназначена к падению и должна быть заменена какой-то другой. <…>
3. Так как из-за дела педагогического, из-за дела жизненного, науки требующего, и из прямого интереса к чистому знанию, представляющему здоровую и питательную пищу, к науке в настоящее время идет совершенно свободно масса людей, то эти люди там, где можно, устроили взаимное общение, учредили то, что называется учеными обществами. Роль и значение их совсем не те, что Академии. Они не имеют ни целью учить, ни целью защищать друг друга, они имеют просто прямою целью взаимное общение и через то – развитие предметов общего их интереса. <…>
4. Отсюда вывод следующий. Устранив от академий обязанности педагогические и обязанности в кабинете разрабатывать науку, потому что на эти обязанности и без того достаточно людей, за Академией останутся двоякие обязанности: во-первых, центрального ученого общества, которое было бы действительно центром действительных научных сил страны, во-вторых, центрального ученого комитета, в распоряжение которого должны перейти и предприятия практического государственного значения, ныне рассеянные по разнообразным, так сказать, мелким ученым комитетам.
Вот такая Академия в действительности государству нужна, она может быть одна, и ее роль и значение могут быть немаловажными. <…>
<2>
Мне кажется, никакой нет нужды в том, чтобы это сравнительно большое число лиц, образующих высшее ученое учреждение в России, получало жалованье. В ученых обществах платят члены за право участвовать и для составления фонда, необходимого для ведения дел общества. В высшем государственном ученом учреждении, конечно, плата немыслима, да и не нужна от членов общества, потому что такое высшее ученое учреждение нужно и полезно государству, и, следовательно, государство должно на него само израсходоваться, не то чтобы требовать с участников какой-либо платы. <…>
Мне кажется затем, что комплекты академиков особыми прерогативами, то есть жалованьем, квартирами и тому подобное, не пользующиеся, а представляющие своим собранием высшие научные силы России, могут восполняться тремя путями: во-первых, избранием в отделения самой Академии, во-вторых, избранием в одном из русских университетов – конечно, считая в том числе и Санкт-Петербургский, Варшавский и Дерптский университеты, а также <в> других высших учебных заведениях; это потому, что университеты по самому существу дела должны доставлять наибольший контингент выдающихся ученых сил. В-третьих, ученым обществам России, если не всем, то по крайней мере определенным, большим или меньшим значением уже пользующимся, должно предоставить, мне кажется, также право выставлять своих кандидатов в Академию, в особенности потому, что некоторые местные и специальные интересы выдвигают часто таких лиц, на которых, помимо местных ученых учреждений, может быть, не скоро будет обращено надлежащее внимание, а желательно, чтобы высшим ученым учреждением России не было пропущено ни одного из выдающихся в каждом уголке России научных деятелей.
Лица, представленные одним из этих трех способов, избираются затем в общем собрании Академии и только тогда приобретают звание академика. Такой способ выбора гарантирует присутствие в Академии всех наибольших научных сил страны.
Очевидно, что критерием для избрания должны служить одни чисто научные заслуги, а так как наука прежде всего есть дело не кабинетное и частное, а общественное и публичное, то непременным условием присутствия в Академии должны служить труды, так сказать, публичные, то есть или публикованные, или публичному суду подлежащие, то есть доступные всеобщей оценке и могущие служить на пользу всем и каждому.
Инженер, построивший мост или железную дорогу особенно хорошо, сообразно и современно, в особенности же такой, который при этом применил новые приемы, им изобретенные, хотя бы тогда и не единственные, но уже рационально выполненные, может быть членом Академии и будет полезным участником в ней не меньше другого кабинетного ученого, напечатавшего ряд научных исследований.
Для того чтобы уяснить затем отношение Академии к стране и к развитию в ней науки, а также и к абстрактному развитию научных знаний, надо поглядеть на содержание занятий, сосредоточивающихся в Академии. Эти предметы занятия Академии составят ее вольное дело. В ней не будет входящих и исходящих бумаг, а должны рассматриваться современные научные вопросы, и не только в их абстрактном ученом значении, но и в том прикладном, какое наука имеет по отношению к России, к вопросам общественным и государственным. В этом смысле Академия наук прежде всего есть центральное ученое общество России, то есть место высшей ученой деятельности в России. А так как для ученой деятельности нужны библиотеки, лаборатории, обсерватории и тому подобное, то Академия наук прежде всего есть место, в котором сосредоточивается управление такими высшими научными пособиями, без которых развитие науки немыслимо. <…>
Отношение Академии ко всем учреждениям, при ней состоящим, должно состоять преимущественно в избрании соответственных лиц, так сказать, в общем присмотре за делом, но не в постоянном вмешательстве в ход дела в каждом учреждении, потому что научное дело требует особого искусства и, так сказать, коллегиально или коллективными силами делаться не может. <…>
Издания Академии, конечно, должны быть на русском языке, потому что цель Академии есть, конечно, развитие <самой> науки, но по преимуществу в России и по преимуществу для России, а следовательно, на коренном языке страны.
Само собою разумеется, что публикуемое на русском языке нельзя будет читать многим французам, немцам и так дальше, но ведь и публикуемое на шведском, венгерском, итальянском, голландском, испанском, а также английском не всем доступно. <Нельзя же> делать научную публикацию для другой страны, не делая прежде всего для своей. При этом опыт последних двадцати лет показывает, что те исследования, публикованные на русском языке, которыми иностранцы заинтересуются <край листа рукописи оборван> рефератами, достаточными для их сведения, переводятся на иностранный язык или подробно реферируются. <…>
Прямым и, так сказать, непосредственным сношением <данного> ученого общества с верховной властью или известным министерством не должны бы, кажется, отпускаться какие-нибудь государственные средства для ученых исследований, потому что центральные государственные учреждения, очевидно, гораздо менее компетентны в выборе предметов, настоятельно необходимых для научного исследования, чем центральное ученое учреждение… <…>
Особенно вредными мне кажутся те мелкие субсидии, которые, ничего крупного не делая, можно сказать, даром расходуют государственные средства. Если все эти средства собрать в одном учреждении, в котором обсудится, что в данное время нужней и что менее нужно, то я думаю, что результат получится во всех отношениях более полезный, чем при современном порядке дела. <…>
По моей мысли, академики жалованье не получают, участвуют все одинаково <в решении> по делам, касающимся научных интересов. Но когда на данного академика Академия наук возложит известного рода обязанность, которая непременно должна быть этим академиком исполнена, и если эта обязанность будет в интересах или чисто государственных, например специальные государственные потребности, или в чисто научных потребностях, но таких, которые Академия будет считать необходимыми к выполнению, тогда этот академик и лица, около него находящиеся для исследований, могут получить, и получают, вознаграждение по мере тех средств, которые будут иметься в распоряжении Академии. <…>
Составляя высшее ученое учреждение России, Академия наук должна иметь исключительные права такого рода, какими в цивилизованной стране должна пользоваться наука. В числе таких прав, мне кажется, должно быть на первом месте право непосредственного ходатайства и представления своих обсужденных в общих заседаниях предложений от Академии как к высочайшей власти, так и к высшим государственным учреждениям... Эта непосредственная связь между учеными и высшими представителями государства будет плодотворной, если...
(На этом рукопись Д.И. Менделеева обрывается)
Ольга Соловьева 
Константин Ремчуков 
комментарии(0)