Васви Абдураимов Прочность многонациональных образований и пределы коммуникаций между этническими группами зависят от характера социокультурных различий. Их глубина и несовместимость ценностей - главная причина неустойчивости многих полиэтничных государств и всех образований подобного типа. При высокой степени этнической разнородности проблематичным становится не только формирование общих институтов ценностей и социальных норм, но и, с точки зрения отдельных групп, легитимность государства как такового.
Всегда существует искушение подстричь всех под одну гребенку. Однако всякие попытки форсированной унификации, навязывание общего языка, аргументы в пользу экономической целесообразности и даже программы ускоренного развития более отсталых этнорегионов и групп обычно обеспечивают лишь формирование интегрированных элитных подгрупп и поверхностное усвоение элементов нормативной культуры наиболее мобильными (городскими) сегментами этнических сообществ. Для более глубокой культурной интеграции компактно расселенных и относительно крупных этнических групп требуется не одно столетие.
При всем многообразии национального состава крымское общество культурно гомогенно. Даже стоящие несколько особняком крымские татары тем не менее мало чем отличаются (в культурно-языковом смысле) от других жителей полуострова. За более чем два столетия нахождения в составе России крымско-татарский народ подвергся глубокому и всестороннему воздействию русской культуры. Практически все крымские татары владеют русским языком. Современные сферы их культурной жизни практически лишены какой-либо особой этнокультурной специфики.
В свете сказанного совершенно непонятно, чем же вызвано мнение о неизбежности в Крыму межэтнического конфликта, который, по мнению ряда авторов центральных и крымских изданий, в конце концов должен обязательно завершиться прямым вооруженным столкновением крымских татар и русских?
Истоки современного состояния крымского вопроса лежат в глубине веков. Вспомним о захвате Россией Крымского Юрта с целью его глубинного освоения в соответствии с русскими социокультурными стандартами. Тогда этот шаг России был вызван стратегическими планами ее продвижения далее на юг с целью установления полного контроля над черноморскими проливами и утверждения Царьграда (Стамбула) третьей столицей империи после Санкт-Петербурга и Москвы. Причем если Санкт-Петербург рассматривался как "окно в Европу", то будущей южной столице Царьграду отводилась роль щита от "басурман".
В русле этой стратегии крымско-татарскому народу не оставлялось никаких перспектив не то что на развитие, но даже на физическое выживание. Крымским татарам оставалось одно из двух: либо полностью ассимилироваться, раствориться в русском социокультурном море, либо освободить Крым от своего присутствия. Что и происходило на протяжении двух с лишним столетий с небольшими паузами (1921-1944 гг., 1989-1991 гг.).
Сейчас есть две точки зрения на будущее Крыма. Крым двести лет был, есть и будет русской территорией. Этого требуют логика освоения пространств и законы геополитики. А потому жизнь и судьба какого-то полумиллионного крымско-татарского народа никого всерьез не волнует. Карфаген должен быть разрушен, и он будет разрушен. Такова в общих чертах позиция русской стороны.
Есть и противоположная точка зрения. Крым - родина крымско-татарского народа, и никто в мире не имеет права претендовать на владение и управление им. Являясь автохтонным населением полуострова, крымские татары нигде, кроме Крыма, не могут предъявить права на компактную целостность, территорию, государственность, без чего не может существовать ни один народ. Компактное ядро нации на национальной территории, защищенное всей мощью национального государства, - вот слагаемые полноценной жизни и развития любого народа, любой нации. Эту истину хорошо понимает думающая часть крымских татар, а на подсознательном, генном уровне осознают все остальные, ощущающие себя крымскими татарами люди, желающие оставаться таковыми. Нынешнее нетатарское население (читай: русское), рассматривается ими как угроза собственной безопасности, невзирая на то что населяющие сегодня полуостров русские не имеют прямого отношения к трагедии народа.
Логику таких настроений крымских татар понять можно. В их восприятии в 1944 г. именно русские изгнали их из родных домов, ограбили до нитки, половину истребили физически, а оставшихся в живых 50 лет держали на высылке. А Крым все это время ускоренными темпами заселяли своими - русскими. И этот комплекс причастности к преступлению передается, как наследственная болезнь, из поколения в поколение, омрачая жизнь ныне живущих в Крыму русских.
Наличие двух комплексов: жертвы, требующей возмездия и возмещения ущерба, и преступника, не желающего признаваться в содеянном и отвечать по закону, - одна из основных составляющих конфликтогенности в Крыму.
Ситуация усугубилась с исчезновением скрепляющего начала - единого государства (СССР). Но если для русских один объект - СССР сменился другим - Россией, то большинство крымских татар такой объект утратили полностью. Возникло чувство незащищенности, страха за свое будущее и утраты привычной национальной среды. Таким скрепляющим русских и крымских татар объектом при определенных условиях могла бы стать крымская государственность. Но, увы. Сегодня Автономная Республика Крым - лишь часть Украины. Такая государственность не нужна никому: ни русским, ни крымским татарам.
В Крыму теоретически возможны три пути развития ситуации. Русские изменяют свою идентичность в пользу другой социокультурной системы.
Или крымские татары окончательно ассимилируются и растворяются в русском мире.
Или - на основе признаваемых всеми сторонами принципов совместного проживания вырабатывается общая региональная крымская идентичность.
Маловероятно, чтобы русские захотели бы сменить собственную идентичность. Ни сегодня, ни в ближайшем будущем этого не произойдет. Поэтому приоритетным становится вопрос идентичности крымских татар. Кем они себя ощущают? Как их воспринимает нетатарское население полуострова?
Сегодня крымские татары - на 100% русскоговорящий народ. Это бесценный ресурс, который может стать "центром кристаллизации" Крыма в целостный мир. Как бы это ни казалось странным, но русский мир для крымских татар такой же родной и понятный, как и для самих русских. Разница лишь в том, что если русским для вхождения в этот мир нет надобности в этнонациональной среде-оболочке (и в этом смысле русские - это не народ-нация, а народ-цивилизация), то для крымских татар нахождение в русском мире вне национальной среды немыслимо. Свойства национальной оболочки таковы, что всякое грубое воздействие на нее приводит к прямо противоположным результатам. Попытка ускорения ассимиляционных процессов (которые естественным образом протекают в крымско-татарской среде) ведет к внутренней сплоченности и консолидации этноса. С другой стороны, искусственная насильственная консервация национального уклада ведет к ускорению ассимиляционных процессов.
Расставание с национальной оболочкой - глубоко персонифицированное и отнюдь не безболезненное действие. Всякого, кто "созрел" и разламывает национальную оболочку, вырываясь в более просторное цивилизационное пространство, "несозревшие" безапелляционно осуждают, зачисляя в изменники и отступники. На такой сильный поступок решаются наиболее сильные духом представители нации. В этом и заключен смысл развития - движение к новому состоянию этноса. В крымско-татарской среде этот процесс активно идет.
Сами по себе крымские татары никакой угрозы нынешнему состоянию Крыма не представляют. Нет у них ресурсов, чтобы преобразовать полуостров по своим стандартам, сделать его татарским или мусульманским. Главная для крымских татар проблема заключается в сохранении народа-нации как исторической общности и цивилизационного феномена. Их требования и борьба за восстановление национальной целостности, компактности, правосубъектности и равноправия не есть желание получить для себя какие-либо привилегии и льготы, а осознание того, что без этих базовых ценностей неизбежными будут окончательная утрата национальной идентичности для большинства и маргинализация в законсервированных формах для меньшей части народа.
Конечно, когда нет народа - нет и проблемы. Можно попытаться вернуться к сталинским схемам и методам. Но тогда конфликтный потенциал в Крыму будет сохраняться до последнего татарина или до последнего русского. Мы этого хотим?
Надо признать, что русские воспринимают крымских татар тоже как угрозу. Пусть не прямую, но угрозу. Слишком свежи картины балканской, чеченской и новой афганской войн, в которых самым активным элементом являлся мусульманский. Поэтому для русских актуальным является вопрос: будет ли представлять угрозу восстановленный в своих правах крымско-татарский народ? Ответ на него зависит от того, куда будет направлен крымско-татарский вектор развития, какая идентичность возобладает. Если самоопределение и идентичность крымских татар останутся в цивилизационном поле русского мира и будут гармонично вписаны в него, то никакой угрозы русскому Крыму и русским крымские татары представлять не будут и даже, наоборот, будут усиливать позиции этой социокультурной системы в регионе. Если же по каким-либо причинам крымские татары станут тяготеть к иным цивилизационным платформам, западной или мусульманской, отношение русских к крымским татарам и крымских татар к русским будет находиться в прямой зависимости от взаимоотношений субъектов глобальной политики.
Есть и третий вариант развития ситуации в Крыму, который предполагает мирное разделенное бытование стойких этнических общностей русских и крымских татар с постепенным складыванием некой региональной крымской идентичности. Привлекательно, но при этом система будет весьма неустойчивой, уязвимой для внешних воздействий (Кипр, Ливан etc.). Хватит ли мудрости, терпения и времени для реализации последнего варианта у нынешних и будущих поколений крымчан? Будем надеяться, что хватит.
