Глобализация, конечно, хороша, но куда при ней вдруг исчезают некоторые ценности?..

Что такое глобализация – каждый понимал по-своему. Но все хотели ее потрогать. Фото Reuters

Как и в журналистике, в сфере политических коммуникаций существует негласный принцип разделения фактов и мнений. При этом манипулятивные технологии часто выдают одно за другое.

И хотя всем понятно, что заявление представителя власти не является фактом реальной жизни, выпуски новостей без озвучивания мнения начальства редко обходятся. В сущности, политика в одном из ее определений является видом обработки социально значимой информации с принятием ответственного решения, а значит, она не менее абстрактна, чем философия или математика. Правда, этика тоже может быть слишком отвлеченной материей, зато ее всегда может «поставить на землю» народная мудрость и здравый смысл. Например, суть категорического императива Иммануила Канта вполне адекватно отражает русская пословица «не рой другому яму – сам в нее попадешь».

В этике, которая долгое время развивалась в рамках религиозного менталитета, существуют серьезные расхождения во мнениях по поводу политики. С незапамятной древности воспевается идея «философа на троне», сильного, но и мудрого, потому и справедливого правителя. С рождением массового общества стал закрепляться штамп о том, что политика – «грязное дело», а война, нарушающая едва ли не все общечеловеческие заповеди, – это продолжение политики другими средствами. Кстати сказать, о журналистике обыденное сознание судит столь же двояко: от «второй продажной профессии» до «четвертой власти». Пожалуй, истина здесь где-то посредине.

Современная политика испытывает большие потрясения, и, конечно же, в связи с такой напряженностью происходит изменение картины мира в головах обычных людей, при котором многие могут утратить столь необходимое для жизни чувство уверенности в завтрашнем дне. Этический подход к гармонизации международных отношений может ослабить подобные тревоги. Рискну сказать, что этика – это дипломатическая категория, дающая возможность достигать политического и правового консенсуса на разных уровнях, способствовать синергетической организации конструктивных политических течений против деструктивных. И при этом отражать все точки зрения на ту или иную актуальную проблему.

Массовизация расслабляет личность

Однако, живя в массовом обществе, человек порой впадает в другую крайность – в иллюзию всеобщей сопричастности. И тут может оказаться, что в больших измерениях социальные нормы и этические стандарты становятся расплывчатыми. А в поведении людей все чаще обнаруживается некий социально-психологический конформизм, некритическое присоединение отдельной личности к тем или иным мнениям и позициям окружающих людей.

Правовые стандарты, как и традиционные правила, вызывают у человека упрощенные линии поведения, не требующие глубокого морального осмысления. И наверное, не случайно в социальной терминологии даже такое прогрессивное понятие, как «средний класс» – это та самая золотая середина, о которой рассуждали еще Аристотель и Конфуций.

Человек, находясь в такой усредненности становится нравственно и психологически достаточно умеренным, довольствуется долевым участием в социальном управлении, делегируя свои полномочия избранным представителям власти.

Еще одна нравственная «болезнь» – это принятие человеком на себя некоего социального мессианства, обращенного в различные утопические проекты, часто планетарного масштаба, в которых отражаются представления о «богоизбранных» и «богоотвергнутых» нациях или странах.

Моральный подтекст подобных течений требует особого внимания. Многое в такой психологии грозит обернуться другой стороной, и тогда политическая «миссия» может не пройти проверку на гуманность и терпимость. Потому что история показывает, что сторонникам социального мессианизма часто не хватает гибкости, готовности к компромиссам и маневрированию.

А всякая здоровая цивилизация полицентрична и мультикультурна, в ней каждому субъекту требуется свобода, каждому сообществу – равенство, а всему человечеству – ощущение братского единства. При этом существуют страны с монопартийной и двухпартийной политическими системами. Как, впрочем и государства с политическим плюрализмом, в которых течения и движения конкурируют за симпатии населения и не всегда выступают солидарно, существенно проигрывают на внешнеполитической арене.

Как выжить и стать лучше

В современной реальной политической коммуникации часто не замечается разница между критикой и оскорблением, между обличением и клеветой. Мне кажется, это связано с издержками, возникающими на пути к открытому обществу, с интернетизацией жизни, низкой культурой пользования соцальными сетями.

В таком пространстве коммуникации задают бездонные возможности для интерпретаций реальности. Так, формируются стандарты, не всегда коррелирующие с традиционными представлениями о человеческой морали.

Отдельной личности трудно понять, как и насколько успешно справляется конгломерат общностей с глобальными вызовами. Поэтому отдельный человек вряд ли сильно уверен в том, что мир, испытывающий серьезные экономические и политические трансформации, сможет выжить и стать лучше, чем он есть сегодня. Исторический опыт показывает, что мировая цивилизация всегда нуждается в «гуманитарной компенсации», воспроизводстве общечеловеческих ценностей в новых социальных контекстах.

В наше время такую необходимость почувствовал Михаил Горбачев. Но, во-первых, он оказался в меньшинстве. А во-вторых, абстрактные идеи социального равенства и справедливости, обсуждаемые с эпохи Просвещения, в политической практике все время сопровождаются необходимостью постоянного урегулирования социальных противоречий на каждом витке развития. Сегодня это особенно важно в международной политике, где субъектами взаимоотношений выступают национальные государства и международные коалиции.

Конфликт любого радиуса действия – общественная аномалия, но высокой моральной целью может стать не возведение бесконфликтного общества на основе какой-либо модели, а разрешение конфликта путем дискуссий, дипломатических переговоров. На геополитическом уровне основные механизмы межгосударственного взаимодействия реализуются на площадках ООН, однако чем больше масштаб коммуникации, тем сложнее достичь результата. Нормы международного права считаются приоритетными по сравнению с законами отдельных государств, но глобальные международные отношения развиваются во все более неопределенной, аморфной среде.

Общечеловеческая мораль заложена в базисные положения Декларации прав человека, принятой Генеральной Ассамблеей ООН. Этот документ признает «достоинство, присущее всем членам человеческой семьи, и их равные и неотъемлемые права, являющиеся основой свободы, справедливости и всеобщего мира». Принятие этой международной гуманитарной программы сопровождалось осуждением любых проявлений нацизма, расизма, спорадически возникающих в политической жизни отдельных регионов. Но с тех пор утекло много воды, и декларативная гуманность в политической практике легко подменяется вольно трактуемыми «ценностями демократии».

В международных отношениях часто возникает необходимость разделения пространства правоприменения на межгосударственные политические коммуникации, где работают законы классической дипломатии, и процессы, в которых задействованы общественные, негосударственные участники мировой политики. Если первые подчинены прагматическим задачам, вторые идейно вдохновляются либеральными принципами. Если первые подчинены правилам формально-официального этикета, то вторые апеллируют к нормам общечеловеческой морали, источником которой, как правило, является тот или иной харизматический «лидер мнений» с высоким уровнем доверия.

Индикатором социальной толерантности в политике должно стать появление и развитие глобальной этики, включающей в себя умение любить и уважать не только ближнего, но и дальнего, осознание общечеловеческих принципов как непреходящей ценности, бдительное внимание к искусственной или избыточной экспансии одних стран в отношении других.

Кто средь равных самый равный?

Для теории открытого общества частная сфера – это область выбора, подчиняющаяся правилам ассоциаций и групп, к которым человек себя относит. А общественный порядок – это лишь уравновешивание многообразия позиций общими правилами. Но работает ли этот механизм при установлении всеобщего миропорядка?

Равноправие для мировой политики понятие очень относительное. Это иллюстрирует геополитика – доктрина, построенная на идее «баланса сил», идеологии союзничества и соперничества между государствами. В геополитических концепциях социальная среда сливается воедино с географическими, климатическими и иными природными факторами.

Поэтому такого рода равенства сил зарождались только между развитыми странами, которые в эпохи колониализма подпитывали военные конфликты, и изначально были нравственно ущербными и экологически небезопасными.

Современная международная политика сопряжена с цветными  революциями, интенсивной миграцией, и все это – результаты глобальной демократии. Несмотря на то что защита прав человека изначально была экстерриториальной политической идеей, на практике правозащитники используют исходную идеологему выборочно и сообразно своим политическим пристрастиям. Общечеловеческие ценности и этические принципы при этом забываются.

Политическое сознание современного человека стремится к образцам лучшего мироустройства, но при этом мало кто глубоко задумывается о том, какая социальная модель более «нравственна». Это тем более актуально в построении нового типа отношений государства с гражданским обществом, в котором каждый человек определяет для себя жизненные ценности, но не всегда проверяет их «конвертируемость» с общечеловеческими ценностями.

В свое время советские идеологи сходились на том, что СССР может стать уникальным и в то же время универсальным политическим проектом, в который войдут другие страны по мере успехов революционных движений на Востоке и Западе. Но в это время геополитические противоречия спровоцировали две мировых войны, которые заставили мировое сообщество задуматься о высокой цене общечеловеческих ценностей. Конфронтация США и СССР во время холодной войны держалась на конкуренции капиталистической и социалистической систем за великую объединительную «миссию», и распад Советского Союза очевидно означал проигрыш Америке в борьбе за политическое лидерство.

При появлении в ООН 15 новых государств-членов вместо одного идеологических преимуществ не получил никто, поскольку потерпела фиаско и советская концепция мирного сосуществования государств с различным социальным строем, и «теория конвергенции» Збигнева Бжезинского о сближении СССР с США и создании новой цивилизации смешанного государственно-рыночного типа.

О преодолении политических противоречий за счет глобально-этического измерения рассуждали в свое время теоретики евразийства. Согласно их идеологии, планетарное мышление предназначено воспитывать чувство общности человечества, любовь ко всему живому на планете, восприятие и материков, и всей планеты как общей родины.

Такой патриотизм должен был снять национально-государственные границы, преодолеть все логические, психологические и идеологические барьеры. И реализовать такие нравственные принципы было вполне по силам России, которая мыслилась мостом между Западом и Востоком. В сегодняшних политических реалиях такая «миссия» России кажется некоторым доморощенным глобалистам скорее недостаточной.

Политическое и духовное мессианство наконец обрело простор для выхода вширь и вдаль. Фото Интерпресс/PhotoXPress.ru

Теперь о том, что нормально, а что экстремально для современных политических коммуникаций.

Как мне кажется, господствующие в обществе мораль и право во многих отношениях производны от доминирующего в том или ином обществе типа культуры. При этом интересно, что психологи доказывают прямую связь между завышенной оценкой человеком своей национальной идентичности и заниженной оценкой достоинств и качеств «чужеродного» происхождения. Преодоление этого противоречия может осуществить только человек с чувством глубокой моральной ответственности, воспринимающий принцип толерантности как необходимый механизм связи личности с многообразными социально-политическими группами.

Толерантная личность играет важную роль в процессе формирования нравственного климата, прежде всего в политических коммуникациях, где она нередко противостоит, скажем, фанатическому «патриотизму».

В то же время в носителях толерантности чаще присутствуют индифферентность и нигилизм. Но даже при этих слабостях толерантность несет в себе позитивный эффект, так как она не противоречит общечеловеческим ценностям.

Этика изучает отношения между людьми или группами людей, допуская и обобщения, и вопросы общечеловеческого порядка, отвечая на которые можно получить обоснованное оценочное суждение. И такого рода коммуникация способствует пониманию и осознанию политических процессов.

Общеизвестный пример: убийство человека – зло. Если вы возьмете государства, где применяется смертная казнь и где она под запретом, то без труда сделаете вывод: правовая система у вторых более гуманна, чем у первых. Другим формальным выражением общечеловеческой морали может признаваться правозащитная деятельность под эгидой ООН. Назовите государства, которые за все время существования этой организации вели военные действия не на своей территории в нарушение или в обход ее миротворческих резолюций, и вы дадите ответ на вопрос, чья международная политика более аморальна.

Президент Дональд Трамп недавно обмолвился, что ему нравится понятие «торговые войны», используемое журналистами. Теорией давно подтвержден закон неразрывной связи политики с экономикой. Но часто в обыденном разговоре мы не замечаем, что слова «экономика» и «экология» – однокоренные и исходный греческий корень означает «общее жилище», «пространство совместной жизни», в философском лексиконе – ойкумена.

В новейшее время сформировался и экуменизм – учение о совместном существовании человечества в едином жизненном пространстве, не имеющее ничего общего с геополитикой. С научной мыслью оно соприкоснулось в концепции ноосферы Владимира Вернадского, своеобразной «интеллектуальной атмосферы», а в религиозном менталитете совпало, например, с этическими взглядами Пьера Тейяра де Шардена и других теологов.

Этический анализ экономики вполне допустим, особенно если не забывать о библейской заповеди «не укради», но в этике бизнеса понятие «ценность» часто подменяется понятием «выгода». Да и саму глобализацию иногда расценивают как изощренную колониальную политику, которая воспроизводит экономическую зависимость и препятствует содержательному диалогу всех заинтересованных сторон.

После распада СССР утрата второго мощного политического центра, уравновешивавшего «мировую конструкцию», утвердила безальтернативную модель экономического развития, что привело к гегемонии США, места юридической регистрации подавляющего большинства транснациональных компаний. Если добавить к этому, что штаб-квартира ООН исторически базируется в Нью-Йорке, то нетрудно догадаться, что в глазах «среднего американца» управление всем миром осуществляется из Америки.

Вскоре «объединяющую силу» продемонстрировал Евросоюз, но экономическая стабильность не была достигнута в полной мере. Международный валютный фонд проводит процедуру банкротства не только отдельных предприятий и корпораций, но и отдельных государств, утрачивающих суверенитет и попавших под «внешнее управление». Эти вызовы коснулись не только стран третьего мира в терминах «старой политологии», но и наиболее экономически уязвимых стран Европы, к тому же испытывающих серьезные миграционные перегрузки. При этом новые нетривиальные, но взаимовыгодные экономические конфигурации, например БРИКС, объединяющие огромное количество населения трех континентов, вызывают на Западе некоторое непонимание и даже раздражение.

Экономические и политические причины действий стран НАТО в очагах нестабильности тесно переплетены между собой, что наглядно продемонстрировали сценарии развития событий в Ираке или Ливии. За что, например, Запад покарал власти этих стран в лице Саддама Хусейна и Муаммара Каддафи? По официальным версиям, за недостатки демократии и узурпацию власти, а возможно, и за укрытие террористов на своей территории и разработку оружия массового поражения. А по каким причинам власти США заявляют, что Асад или Мадуро «должны уйти»? Можно взять и все эти российские «украинские транзиты», северные, турецкие и китайские «потоки» газа – это уже в глазах Запада почти контрглобализация и прямое основание для введения экономических санкций.

В тревожном пейзаже работает Европейский суд по правам человека. Фото Reuters

Понятия «цивилизация» и «культура» близкие, почти родственные. Но экономика, на которой взращена первая, и этика, на которой взращена вторая, не всегда коррелируют друг с другом. Мировая цивилизация мыслилась как власть человека над силами и ресурсами природы, построенная на принципе свободного торгового и культурного обмена между территориями, но этот идеал каждый раз разбивался о подводные камни экономической целесообразности. А большинство геополитических теорий, как известно, выросло из учения английского экономиста Томаса Мальтуса, доказавшего, что, поскольку природные ресурсы конечны, а население растет в геометрической прогрессии, человечество неизбежно придет к необходимости уничтожения большей своей части во имя выживания меньшей.

В экономическом пространстве происходит движение капитала от центров к периферии, что в международных масштабах на порядок повышает уровень сложности и ответственности решаемых проблем. Кроме того, при либерализации экономики часто наблюдается упадок гражданской солидарности, происходит рассогласование интересов различных групп населения, распространяется латентный негативизм и ксенофобия. В крайних случаях такой глобализации основным правилом становится отсутствие правил.

Глобалисты всегда ищут центр концентрации экономики, но его определение всегда двольно условно, и если обнаруживаются два и более центра, между ними возникают серьезные трения. Подходы универсализма, альтернативные глобализации, больше стремятся к нивелированию уровней экономического развития и акцентируют внимание на хозяйственных укладах в субглобальных региональных зонах.

Как бы то ни было, планетарное мышление все чаще поднимает вопрос о глобальной этике, тем более что налицо социальное неравенство между государствами, которое размывает средний класс, основную производительную силу стабильного общества. Хозяйственные отношения в современном мире уже не в полной мере подчиняются субординации, а напоминают связи биоценоза – взаимного приспособления относительно автономных сред, общие правила для которых могут быть выработаны только посредством диалога и договора.

Разнообразие мира сегодня напоминает конкурс общечеловеческих проектов оптимального хозяйства, обеспечивающих достойное будущее. Но инверсионная фаза развития экономики оборачивается тенденциями регионализации, обостряя чувства традиции, национального достоинства и культурной идентичности. Этический парадокс состоит в том, что превращение человечества в глобальное целое на пути из прошлого в будущее амбивалентно для его общего блага. Если для производства, экономики, технологии соединение разрозненных усилий дает эффект эмерджентности, то сферы жизни, где ценны различия, деградируют.

Экономика построена на математических основаниях, часто безотносительных к ценностным ориентирам. Но формирующиеся стандарты жизни в условиях глобализации – это не равновесное смешение и не результат сплава культурных традиций. В суровой реальности глобального мира этносы не дружат, а поглощают друг друга, культуры не обогащаются, а нивелируются, страны не коэволюционируют, а унифицируются. Экологические же перспективы развития ситуации часто вообще не просчитываются на ближайшую перспективу.

Перед человечеством стоит задача выживания, и это служит главным оправданием глобализации. Но этот естественный процесс невозможно искусственно форсировать, подхлестывать, как это предполагалось теоретиками экономической интеграции. Глобальный мир не есть просто результат экономической трансформации, механическое преобразование общественных стандартов потребления, это изменение культурно-этической парадигмы жизни человечества в целом. Между тем издержками коммерциализации основных сфер жизни является прежде всего массовое падение духовности и свертывание гуманитарных и социальных программ.

Для расширения цивилизации важен промежуточный, региональный масштаб с обозначенным центром притяжения для стран с близкой культурой. Внутри регионов формируются правила, приемлемые для каждого участника экономического процесса, а на внешний рынок эти участники выходят с проектами, уже согласованными на межгосударственном уровне. Мониторинг уровня жизни в странах –  инициаторах глобализации и в странах – аутсайдерах глобализации по-прежнему показывает существенную разницу, а присоединение к мировому рынку не гарантирует эффективности развивающимся национальным экономикам. В результате получается, что мир в целом в новых экономических моделях не стал ни богаче, ни справедливее. При этом политические факторы позволяют говорить о приближении нового витка тоталитаризма и «имперского» мышления, рассматривающего весь остальной мир как объект экспансии. Такой державой в прошлом была Великобритания, таким гегемоном видят себя и США. Нравственные основы мира, разделенного по такому принципу, вызывают серьезные возражения.

Объективно ни один из участников, влияющих на современную мировую экономику, не заинтересован в гармонизации жизни человечества на планете Земля, и благотворительность не является обязательным элементом современного бизнеса. У нас нет точной статистики, но мы предполагаем, что во власти есть много людей с экономическим и юридическим образованием и значительно меньше – с гуманитарным или естественно научным. Возможно, этот процент в сфере управления примерно тот же, что и процент мужчин и женщин, что достаточно символично, если иметь в виду традиционное их понимание как «сильного» и «слабого» пола.

Как ни крути, человек остается биосоциальным явлением, раскрывающим свои возможности в многообразных условиях бытия. В силу того, что он включен в различные общности людей, его права на существование подтверждаются теми моральными принципами, которые приняты в этих сообществах.

Глобальная политика и экономика не панацея – универсальный рецепт жизни, да и термин «мировая культура», в сущности, есть утопия, абстракция совокупности национальных культур. Поэтому даже глобальная этика представляет собой всего лишь способ вечного возвращения к исходным идеям гуманизма, к выявлению скрытых в человеке позитивных ценностей, устранению социального неравенства, сбережению природы, общества и мира, где мы все пока еще живем.