Валерия Пустовая
Живые люди! Они проснулись!
Фото Анатолия Степаненко
Жене сказал, что к любовнице.
Любовнице сказал, что к жене.
А сам – на митинг. И скандировать, скандировать┘
Акцию на Болотной площади эксперты считают пиком формы болельщиков за свободу. Дальше, мол, только спад (говорят с облегчением, и только писатель Захар Прилепин – с безнадегой: «Посуетятся, побузят, и все сойдет на нет», – на вопрос Openspace.ru о худшем развитии событий).
Слово «революция» звучало на митинге в сослагательном наклонении. «Ну, – растолковывал какой-нибудь парень девушке, – это если будет революция, тогда...» Электорат показал, что за эти годы тушкой и чучелком усвоил привычки гражданского общества.
Да и лидеры оппозиции с трибун призывали народ не в поход на Кремль, а на форумы в Интернете: снимайте, записывайте, фотографируйте все, что здесь происходит, – а потом вывешивайте в электронном стане «Наших».
Митингом на Болотной пугали – напрасно. Тут победа демократии. Но и ее стагнация – тоже. По официальным заявлениям, правительство пока не готово граждански отозваться на выступление 30 тыс. декабристов.
Что должно последовать за пиком формы, за санкционированным перетаптыванием власти и народа на площади, как на ринге, – и в самом деле не ясно. Власть сама себя высечет? Вроде абсурд. Оппозиционные по отношению к «партии большинства» силы устроят думскую стачку, сдав мандаты? Кажется, утопия. Хотя вот историческое совпадение – совсем недавно по отделам культуры в СМИ прокатились сообщения о том, как маломощные альтернативщики отлили тяжеленькое «едро». Пример этот чисто литературный, с политикой не связанный – однако то, что Альянс независимых издателей и книгораспространителей образован с целью потеснить издательские корпорации, «завалить» правящее на рынке большинство, может служить аллегорическим прологом к думской борьбе.
Равно как состоявшиеся в этом году альтернативные книжные ярмарки – намеком на поколебленную вертикаль, размываемую централизацию издательских достижений в павильонах ВВЦ.
Литература чуть раньше, чем политическая система, вышла из пресловутой эпохи стабильности. Литераторов, как оказалось, и все общество, захватила мания «другого».
«Другой» прозы. Малой и неформатной (перечитайте критические гимны книжной серии «Уроки русского», в которой вышли представительные собрания сочинений авторов-маргиналов).
«Другого» издателя. Узкоспециального и бескорыстного (члены «альянса независимых» в отличие от всеядных и коммерчески ориентированных «АСТ» и «Эксмо»).
«Другой» критики. Прозрачной и непосредственной (новый электронный стиль, вобравший приемы безвестных комментаторов в блогах и на рекомендательных сервисах).
Актуальной политике, как современной литературе, не хватает «читателя» и «героя». Недаром возглас «Живые люди! Они проснулись!» прозвучал под овации на съезде одной из оппозиционных партий. Недаром так ревниво публичные персоны обсуждают кандидатуру Навального, уже прикидывая его программу на президентский срок и сравнивая его то с Гитлером, то с императором Александром III, то есть с действовавшими правителями. Недаром рефреном в комментариях звучат слова «новые люди» – в отношении политических сил.
Новые люди, живые люди – 10 декабря их можно было увидеть. Про социальные сети писали много кокетливо-брезгливого, но, когда они вышли в реал, обернулись в самом деле живым, разновозрастным, разнородно одетым народом, в среде которого щеголеватые корреспонденты телевидения выглядели засланными агентами матрицы. (Впечатлили, как потом узнала в ящике, Сергей Морозов с НТВ, прохаживавшийся этаким Гордоном в пальто в коридорчике на затолпленном Лужковом мосту, и корреспондент арабского канала, немолодой и обаятельный, то снимавший, то надевавший шапку перед камерой, как перед зеркалом.)
На площадь вели воротца металлоискателя и мост с понавешанными замочками любовников и супругов, где мы в итоге и остановились. Ранее пришедшие уже запрудили площадь и ходили кругами вокруг памятника Репину, да так скоро, что, казалось, они и впрямь собирались куда-то прийти. В хоровод с флагами мы не полезли – кто из предубеждения перед коллективной магией, кто из боязни толпы, а большинство рядом стоящих – потому что изнутри круга ничего не было видно.
С моста зато не было слышно. Главными медийными лицами митинга для меня стали жених и невеста при полном параде и с гостями, на них сразу слетелись фоторепортеры и вопли «горько!» такой силы, какая едва ли сотрясет их свадебный банкет. Видела человека, до трепета похожего на критика Виктора Топорова, но очень кротких манер – он собирал ленточки для друзей, которые не смогли прийти. Ленточки были подписаны крестиком инициативной группы «Нах-Нах», их спортивно выискивали. Они да летающий жук в небе – камера («Постит нас в Ютуб?» – взволнованно спрашивали в толпе. «Качает порнушку!» – отвечали со смехом) составляли главное развлечение, когда голоса с трибун по каким-то техническим причинам пикировали до невнятного бормотания.
Впрочем, оттуда слышалось по временам: «Они совсем уже обнаглели!.. Никакие это не результаты!..»
«Быкова – в президенты!» не слышалось.
Митингующие приходили парочками, один молчел трогательно завернул свою большую голову в зеленющий шарф подруги и так стоял, скособочась и улыбаясь. Трое азартных гардемаринов школьной наружности пытались выдумать забористый лозунг: «Вот сейчас! сейчас!» – но, кроме перевранного «Путин без России!», мало что могли выдать.
Я стояла на мосту с мамой и чужим мужем, потому что свой работал, а у чужого жена осталась дома с ребенком.
Мы фантазировали, как вот прямо в этот момент Медведев подходит к кремлевской бойнице и умиленно прищуривается в даль Болотную, поговаривая: «Народ мой...» – и совсем отечески: «Быдлота моя...»
Но народ не безмолвствовал, раз уж пришел доказать, что «не скоты» (из одного транспаранта). Все креативили. Проносили куски картона с маяковской лесенкой:
«Пере-
пере-
пере-
ПЕРЕВЫБОРЫ!»
И акростихом:
«Против Вранья Воровства Произвола!»
Проплыл мимо цветной и возвышенный, но почему-то и очень смешной плакат «БОЛОТНАЯ ПЛОЩАДЬ СВОБОДЫ».
По многоцветным флагам, кружившимся перед нами, можно было изучать новейшую политическую историю. Нашлось место и полотнищу с силуэтом крейсера «Аврора».
Цивильные лозунги с трибун переиначивали однообразно. То тут, то там слышались призывы от несознательных группок – такого-то «на кол!»: не устарел еще, видать, бородатый и черный анекдот, что в России все делают через задницу. Скомпрометированных лиц отсылали то на нары, то на Канары. А чудодея Чурова с командой однажды послали «на мётлы».
Хитом собрания стал призыв какого-то развязного юноши: «Да нассать ему в тапки!» Кто должен был так страшно пострадать от массовой акции, остается только фантазировать.
Когда националисты и кое-какие другие объединения зажгли файеры, толпа самоорганизовалась и заскандировала: «ТУ-ШИ!» (По сообщениям, двое поджигателей все-таки были задержаны, но в тот момент казалось, что вмешательство полиции не понадобилось.) Дым над густой толпой и правда пугал.
Один утонченных манер незнакомец решил, что с «этими» он на одной площади не останется, и покинул нас из оппозиции к националистической оппозиции.
Часа через два после начала митинга и остальные понемножку начали расходиться.
Мама заметила, что на мосту «стало свободнее».
– Конечно, – хмыкнул чужой муж, – мы ведь пришли сюда за свободой.
