Время кофе

Кофе – напиток очень личный. Фото Pixabay

Уинстон Черчилль говорил, что кофе – напиток очень личный. 

Его не пьют веселой разгульной компанией, где каждый выкрикивает свое, стараясь перекричать собеседника. Кофе снижает градус публичности, параллельно повышая градус открытости.

Мы говорим: пойдем выпьем кофе, встретимся, посидим за чашкой кофе, заходи на кофе, но кофе-то лишь декорация, на фоне которой происходит наша жизнь. День за днем, чашка за чашкой.

Москва, 2000 

Я практически свежая выпускница биофака МГУ. Диплом на руках, впереди  жизнь – да, фактически все еще впереди. Чайник стоит на газовой горелке рядом с пробирками, тут же шкаф с реактивами, компьютеры и полки со справочниками. На 10 метрах лабораторного пространства мы завариваем кофе на всех. Молока нет, потому что холодильник для реактивов, а не для продуктов. Но есть сгущенка. Две дырки, пробитые ножом в крышке. Тонкая струйка, стекая в стакан, рисует в нем причудливые фигуры. Научный руководитель увлеченно рассказывает о новом проекте, ловишь каждое слово: кажется, начинается новая, самая настоящая взрослая жизнь.

Питер, 2002 

Квартира знакомых на Крюковом канале. Мы с коллегой из московской лаборатории приехали на три дня в Петербург на конференцию по биоизлучениям. Гостеприимство питерцев не знает границ – какая гостиница, с ума сошли, давайте к нам! Вместе с подругой!  Глубокая ночь. Подружка давно спит. Я сижу на кухне с хозяевами, они вместе совсем недавно, познакомились на Дворцовой площади. Он катался там на роликах, она возвращалась с концерта. Разговорились. Домой в тот вечер вернулись вместе, она пришла, он приехал. Первую неделю так и жил на роликах, было недосуг вернуться к себе домой за обувью. И за хлебом по утрам ездил на роликах. Потом обжился, привез кроссовки и две пары свитеров. Он варит кофе в старой медной турке по своему рецепту, долго и медленно. Два раза перед готовностью почти доводит до кипения, но каждый раз снимает с огня. На кухне плотный аромат кофе. И чеснока. Да, к ночному кофе он всегда добавляет чеснок. Джаз из колонок старого магнитофона. Над столом календарь, где числа обведены в кружочек и рядом подписаны имена – дни рождения знакомых и друзей. Необведенных кружочков почти нет. Спать остается часа четыре. Кофе готов. Важность завтрашней конференции меркнет на фоне неуловимого волшебства ночной питерской квартиры. 

Червиния, 2004 

Я помощник руководителя в итальянской компании. Пробирки и реактивы в прошлом. Любовь тоже иногда проходит. Или на смену ей приходит новая любовь. Вместо конференций – переговоры, поездки и переводы. Счастье просто говорить на этом языке. Ударный рабочий год. И подарок для лучших сотрудников – на пять дней мы едем кататься в горы. Виды, от которых перехватывает дух: Монте Черво и Монте Роза – две заснеженные вершины, залитые солнцем. Ты так высоко, как никогда, весь мир на одной ладони, на другой – бомбардино. Название, по легенде,  происходит от восклицания первого клиента, который попробовал этот коктейль в горах Ливиньо около 100 лет назад. А воскликнул он примерно следующее: «Это же просто бомба!»

На дне разогретый яичный ликер, потом порция крепкого эспрессо, дальше бренди и сверху гора взбитых сливок – как снег на вершине Монте Черво. Выпиваешь и катишься на лыжах вниз по широкой трассе - или летишь на крыльях счастья. В твоем мире здесь и сейчас первое фактически равно второму.

Ленинск-Кузнецкий, 2006

Я только что поднялась на поверхность из шахты. Фотографировала оборудование и шахтеров за работой. Я пока еще об этом не знаю, но фотографии выйдут отличными. Но это потом. А пока что на мне фуфайка, кальсоны,  ватная безрукавка, рабочая куртка,  штаны и сапоги. Предмет отдельной гордости – под сапогами собственноручно намотанные портянки. На голове – белая каска. В небольшой бытовке потертый кофейник. Каску сними, смеется бригадир, а то вкус кофе не почувствуешь. Мне протягивают горячую кружку и пакет с пряниками. Делаю большой глоток. Очень вкусно. Снова натягиваю каску и прошу меня сфотографировать. На память. Кофе не фотографирую, его я и так запомню. Впереди Иркутск, Красноярск и Чита.  Угольные странички биографии.

Москва, 2008

Небольшая кофейня на Покровке. Снег валит хлопьями. Передо мной маленький эспрессо и имбирное печенье  в форме человечка. Мне 29, я как раз ушла с очередной работы. Мне не то чтобы грустно, но как-то неспокойно. Опять свободное плавание. Завтра после долгого перерыва собирается новая группа. Учебник выбран, распечатки сделаны. Итальянский опять позвал за собой после долгого перерыва. А раз позвал, нужно идти. Добавляю совсем немного сахара и медленно его размешиваю. Ложка позвякивает о края чашки. Глоток кофе. Достаю учебник, перелистываю его еще раз и понимаю, что все получится.

Хорватия, 2010

Бар на набережной. Кофе с молоком, круассан и две ложки, пожалуйста. И счет тоже сразу. Выпить кофе с годовалым ребенком – настоящее искусство. Шансы выпить его горячим равны нулю. Если удается осилить полчашки – считай, повезло. Сразу делаю большой глоток. Недовольная Лизка начинает пищать и пытается выбраться из коляски. Даю ей ложку. У меня есть примерно минута. Вдох, глоток, вид на море. Медленный ритуал за последний год превратился в скорую помощь по экстренному восполнению недостатка кофеина в организме. Лизавета роняет ложку и начинает выбираться из коляски. Выберется – придется бежать за ней до самого пляжа. И прощай кофе. Быстро протягиваю заготовленную вторую ложку и кусок круассана. Две минуты в моем распоряжении. Два глотка. Еще один взгляд на море. Вторая ложка летит на землю. Почти допила. Ну и хорошо. Хватаю коляску и быстрым шагом выдвигаюсь в сторону детской площадки.

Рига, 2013

Мартовский вечер, но весна пока совсем не чувствуется в воздухе. Бар в старом городе. По легенде, в  XVIII веке именно здесь находилась старинная аптека, где Абрахам Кунце работал над секретом своего эликсира. Его настойка из целебных трав впоследствии получила название «Рижский бальзам». Сидим вдвоем с мужем за дальним угловым столиком. Просим кофе с бальзамом. И конфеты с собой – дочки в Москве ждут гостинцев. Удивительное ощущение, не нужно ни за кем бежать. Тишина, полумрак, аромат кофе с бальзамом в воздухе. Самолет в Москву завтра рано утром, а пока время просто поставлено на паузу. Вопросов больше, чем ответов, но мы еще успеем. Сейчас – время кофе.

Лас-Пальмас, 2017 

Урок начнется через 20 минут, как раз есть время для кофе. Превратиться в студента спустя 17 лет – бесценно. Учебная аудитория, открытые учебники, абсолютно интернациональный класс, очаровательная Рита рассказывает о нюансах использования прошедших времен в испанском языке. Если есть хоть какая-то привязка к сегодняшнему дню –  одна конструкция, даже если сегодняшнее утро уже перешло в разряд прошлого. Нет завязок, растворился сегодняшний день – используем другую конструкцию. Очень логично: пока день не закончен, все в наших руках. И опять же никогда не знаешь, что будет в его сухом остатке. Утро еще ничего не решает. 

Заказываю испанский «лече и лече» (молоко+молоко) – на дно чашки  пару ложек сгущенного молока (как тогда в нашей лаборатории на биологическом факультете), потом эспрессо, а сверху – нежная молочная пенка. Утро – воздушное облако взбитого молока, день – плотный горьковатый кофе, вечер – как пойдет, но, выпивая «лече и лече», нужно помнить, что внизу ждет сгущенка, а она еще никого и никогда не подводила.

Юрмала, 2018

Улица Йомас, местный пешеходный Арбат. Минус 15 на градуснике. Город, залитый солнцем. Любимое кафе. Название просто равно номеру дома. День только начинается. Впереди уроки по плану, проверка домашних работ, встречи, звонки, вечерние детские занятия. Но сейчас –  передо мной огромная чашка капучино и ноутбук.  Еще одна чашка. Еще один день. Глоток, мотор, поехали!