Откуси от моего багета. Многоступенчатый квест в одном супермаркете

Любите ли вы большие торговые центры так, как люблю их я?! Фото Pixabay.

Любите ли вы большие, многолюдные торговые центры так, как люблю их я?!

Кому как, а мне становится тяжело дышать в таких местах уже на третьей минуте пребывания.

Причем это не возрастные изменения: помню, как лет в 10–12 грохнулась в обморок в «Детском мире» на Лубянке. Мама моя тут же обосновала:

– Ничего удивительного, Лубянка вообще нехорошее место.

Кажется, слово «аура» тогда еще не вошло в моду, но общий посыл этой фразы был мне почему‑то понятен уже тогда.

Петя унаследовал, к сожалению: в огромных магазинах ему явно не по себе.

И вот с такими‑то вводными данными мы сегодня, прямо перед началом нового учебного года, поперлись в сетевой магазин с самокатом и палками для скандинавской ходьбы. Не поверите, но тетрадок и ручек у мальчика вполне хватает. Да и вообще: завтра у них игры и аттракционы – учиться не планируют, а до послезавтра можно успеть слона купить при желании, не то что дневник для пятиклассника.

Магазин этот, ближайший к нам, еще некоторое время назад закрыли, долго перестраивали и перестроили‑таки: теперь там ничего нельзя найти, посреди торгового зала торгуют сомнительными бургерами и небесспорной пиццей, а указатели расположены так, что вообще никак.

Единственный способ что‑либо отыскать свежему человеку – поймать редкого служителя и пытать его, пока не укажет путь. Служители привыкли, не возражают и объясняются наподобие регулировщиков: короткими и точными жестами.

Ну, мы, упорно рыская туда‑сюда, отыскали, что хотели (и чего не хотели), купили кило тетрадей, сливочное масло, цветок для учительницы и так, всякого разного, по мелочи.

Устали. Тут как раз и началось самое интересное: механический голос с потолка очень доброжелательно провозгласил:

– Внимание! Пожарная тревога! Просьба организованно покинуть зал в соответствии с планом пожарной эвакуации! Внимание...

Петя перепугался ни на шутку:

– Мама, бежим!

– Бежать, – говорю, – не надо, никакой паники! Спокойно идем к выходу.

Лубянка вообще нехорошее место. Фото РИА Новости

– Понюхай, мне кажется, пахнет гарью!

Я говорю:

– Бургер какой‑нибудь сгорел, вот и сработала сигнализация, не бойся!

Подходим к кассе, а там толпа как перед входом в Ноев ковчег накануне потопа. Вот и наша очередь. Петя выкладывает покупки, я с противоположной стороны запихиваю покупки и тут же другой рукой достаю банковскую карточку, потому что за нами волнуется целое море таких же завтрашних школьников и их родителей и всем хочется домой.

Тут оказывается, что моя карточка кассиру вовсе не нужна, потому что он только выдает штрихкод. Этот штрихкод надо крепко зажать в руке, потому что вокруг валяется еще примерно сотня таких же бумажек, и с ним идти в автомат, который что надо отсканирует, а потом уже возьмет ваши деньги и выдаст чек. Чек следует тоже крепко зажать в руке и бежать с ним к турникету. Там его опять отсканируют под недобрым взглядом большого человека в суровой форме, и тут вы наконец окажетесь на свободе.

Очень удобно, не правда ли?

Так на чем мы остановились? Значит, карточка зажата у меня в руке, другой я судорожно распихиваю покупки, нам дают бумажку, с нею мы идем к следующему автомату, и тут выясняется, что карты нет. Ну вот была бы у меня третья рука, она бы и держала карту. Но третьей руки нет. И карты нет.

Перетряхиваем покупки, сумки, сумочку, рюкзак, рюкзачок, я ношусь от автомата к кассирше и обратно. Кассир карту не видела и уже начинает при виде меня нервно вздрагивать.

Все нервничают, но кассир, кажется, больше всех. Наконец среди покупок с третьего просмотра находится карта.

Тщательно укладываем покупки, хотим платить, но тут выясняется, что пропала бумажка со штрихкодом.

Вынимаем покупки. Штрихкода нет как нет – кругом валяется множество кодов, какой из них наш, опознать невозможно.

Иду обратно к кассиру. При виде меня кассир покрывается пятнами и начинает жалобно объяснять, что она не видела мою карту.

А я ей в ответ начинаю объяснять, что карта мне теперь не нужна, потому что карта нашлась, а мне теперь нужен штрихкод, потому что теперь он потерялся. Бедная женщина окончательно перестает понимать по‑русски и переходит на какой‑то неизвестный мне сопредельный язык. Очередь волнуется. Кассир волнуется. Петя волнуется. Приходит бесстрастный администратор и сообщает, что нам придется перебить все заново.

Возвращаемся в торговый зал, обнаруживаем, что масло потекло, а цветок завял. Меняем масло и цветок, заодно решаем где‑нибудь что‑нибудь съесть – раз уж такое дело.

Бургер кажется мальчику сомнительным. Я горячо поддерживаю. Мигрируем в сторону пиццы. Петя заказывает два куска «Четыре сыра», берет тарелку, и... верхние четыре сыра падают на пол сырами вниз, а вторые четыре сыра очень удачно приземляются на первые четыре сыра.

Верхние сыры мальчик съедает, от нижних приходится отказаться из гигиенических соображений.

Подкрепившись таким экстремальным образом, делаем вторую попытку покинуть магазин честным путем, то есть оплатив наконец покупки с помощью многочисленных штрихов и кодов.

Как раз в тот момент, когда мы законопослушно движемся вдоль касс, «наша» кассирша поднимает голову, видит нас, и по лицу видно, что очень сильно расстраивается.

Петя просит пощадить кассиршу и пойти в другую кассу. Я нахожу его просьбу очень гуманной.

Во второй раз все проходит без сучка без задоринки: нам пробивают новое масло, новый цветок и старые тетрадки, выдают новый штрихкод, и мы благополучно перемещаемся со своими покупками к автомату для честного отъема денег у населения.

Петя при этом крепко сжимает штрихкод в руке и не желает с ним расставаться ни за какие коврижки. Наш автомат послушно срабатывает.

Зато у соседнего автомата две девушки‑китаянки, видимо, тоже студентки – в сумке полно тетрадей, – не могут справиться с автоматом и просят нас о помощи. Автомат капризничает, карта капризничает, девушки не капризничают, но мало что понимают по‑русски.

Нажимаю в конце концов на кнопку «помощь». Устройство обещает эту самую помощь в течение нескольких секунд, но пока что никто не идет, и мы хоть и хотим домой, но девушек из солидарности не бросаем. Наконец является чрезвычайно энергичная дама, чрезвычайно энергично, в нескольких фразах объясняет, что она думает обо всей этой системе, а заодно и о тех, «кто все это придумал», и при этом чрезвычайно энергично действует. И вот мы, а также девушки‑китаянки на свободе. Девушки горячо благодарят – они смущены и устали.

Мы тоже смущены и устали: сканируем еще один штрихкод и вырываемся в конце концов из магазинных лап на волю.

– Петя, – говорю я, слегка отдышавшись. – Петечка, дорогой, давай больше никогда не пойдем ни в этот, ни в какой‑либо другой магазин, а?!

– Да ладно тебе, мам, не парься – весело же сходили, что, скажешь – нет? Хочешь, откуси от моего багета! Не хочешь? Ну тогда пошли домой, что ли.