Где в Риге можно столкнуться с Барышниковым и кто оставляет лучших клоунов Киркорову

Живой Барышников! Вернувшийся в город родной. Надо же... Фото © Janis Deinats/Jaunais Rigas Teatris

Старая улица, интересная, как книга с картинками по истории архитектуры. Здания разных стилей заставляют буквально каждую минуту хвататься за телефон и фотографировать: кружевную вязь деревянных домов, арки, порталы, пилястры, мраморные колонны, каменные волюты. На этой улице жил Сергей Эйзенштейн, родился Мстислав Келдыш, работал скульптор Август Фольц. Его знаменитый фонтан с нимфой – достопримечательность города. Его знают все! Но я сейчас не об этом.

На Валдемара есть один из лучших в Риге антикварный магазин. Последний приют старинных вещей, редких, уникальных, которые уже не делают. Сервизы рижской кузнецовской фарфоровой фабрики, хрустальная посуда Ильгюциемсской стекольной фабрики, многоцветные вазы знаменитого Ливанского стекольного завода, фарфор и керамика мастерской «Балтарс». Этих предприятий давно не существует в Латвии, но школа латвийской живописи всегда была сильной, интересной, выживающей во все времена.

Заходить в магазин – ритуал. Я всегда ищу клоунов, даже если и не покупаю. Люди, которые работают на этом месте, так же интересны, как и антиквариат. Знатоки, профессионалы, интеллигенты. Речь приветливая, беседа содержательная, товар прекрасный. И нужно заметить – по цене денег не заоблачных.

В салоне (почти привычно) покупателей было мало. Какой-то невысокий пожилой мужчина, если бы не боялась этого слова, написала – старик. Очень прямой, седовласый, с роскошной стройной женщиной, выше его на голову. На первый взгляд мельком моложе своего спутника.

Я сразу рванула мимо, дальше, к шкафам. Салон представлен двумя небольшими выставочными залами – шкатулками с сокровищами до потолка! Ищу и слышу голос продавщицы:

– Вот, пожалуйста, упаковано надежно. А это примите от нас в подарок.

– Что вы, что вы, не нужно, – прозвучал негромкий мужской голос.

Акцент какой-то. Или мне показалось… Я еще хотела воскликнуть, слава богу, удержалась: сегодня всем подарки дают?

– На память. Возьмите.

– Спасибо! Очень приятно!

–А вот здесь распишитесь. Это моя старинная открытка. Благодарю сердечно. Приходите еще. Всегда ждем. До свидания…

Спускаюсь, там три ступеньки, в первый зал. Никого. И консультант, милая женщина, сообщает:

– Руки до сих пор трясутся!

– Почему? – спросила я, успев подумать, что сегодня у всех здесь пляска святого Вита.

– А вы не видели?

– Нет!

– Хорошо, что я маникюр успела сделать! Мне позвонили вчера домой и сказали: он придет! Будь в форме. Я и побежала в парикмахерскую. Потом думала, что надеть. Я прилично выгляжу, как вы считаете?

– Замечательно! Мне нравится. А что купили?

– Картину Бельцовой. Еще вчера специально приготовили. Сегодня только показала и упаковала. И еще одну работу…

– Понравилось?

– Так он еще и коллекционер… Разбирается хорошо.

– А-а-а… Знают люди, что покупать! Как много все-таки работ оказалось у Александры Бельцовой.

– Она долго жила, почти 90 лет! Да! Много.

– Я тоже ищу «Цирк» Бельцовой и тарелку с росписью Романа Суты.

– Сложно.

– Но люди же находят. Вот только что у вас купили.

– Что же вы сравниваете себя со звездой? Это же сам Барышников. Не узнали? Михаил Барышников… Глазам не верю… Бегите, бегите, может быть, он еще недалеко ушел.

– Ну, что вы!

– Мы же все зрители, публика, ценители... Звезды без нас гаснут! Такой случай раз в жизни бывает!

– Я не могу так. Спасибо. Прощайте.

На этой улице жил Сергей Эйзенштейн, родился Мстислав Келдыш.  Фото © Dmitrijs Purgalvis

Что время проходит и уходит, унося с собой имена великих танцовщиков: Сержа Лифаря, Рудольфа Нуреева, Александра Годунова, Эрика Бруна, Мариса Лиепы. И не только танцовщиков, всех, кого забыли. Вдруг выглянуло солнце. В этом году февраль в Риге был голубой, теплый, почти весенний, серая улица стала зеленеть, оживать, звучать, наполняться многолюдной толпой. Человеку дано красить мир цветами собственной палитры.

Живой Барышников! Вернувшийся в город родной. Надо же...

И я, еще минуту назад печалясь неизвестно чему, стала радоваться совершенству долгой жизни человеческого тела, на котором он играет, как на музыкальном инструменте. Преодолевая себя, возраст, усталость, границы. «Усилие ноги и судорога торса с вращением вкруг собственной оси».

72 года – это много для ежедневного станка, сцены, гастролей. Невероятный Барышников, танцор, балетмейстер, актер, фотограф, коллекционер – легенда уходящей, исчезающей на наших глазах, меркнущей эпохи. Чем самой писать – лучше цитировать Бродского: «...Единственный человек, с которым я был мало знаком в России – это Миша Барышников. Здесь мы с ним видимся довольно часто – просто потому, что он совершенно потрясающий человек. Человек потрясающего ума и интуиции. Человек, который – помимо всего прочего! – знает стихов на память гораздо больше, чем я. Это очень странно, но как мы встретились с Мишей я, ей-богу, не могу вспомнить. Но одно могу сказать: он на меня произвел – и производит – колоссальное впечатление. Причем вовсе не своими качествами танцовщика, тем более что в этой области я специалистом ни в коем роде не являюсь. А прежде всего – своим совершенно невероятным природным интеллектом...»

Ну почему я его не догнала? Хватку теряю, форму. Когда-то умела брать интервью. Спокойно разговаривать со знаменитыми и не стесняться своего несовершенства. Как часто прошлое сильнее настоящего. Но мне уже хотелось прожить эту историю до конца. Сложными путями был добыт билет. Почти детективная история ажиотажа и градуса всеобщего желания. Цена невероятная, но, по слухам (проверить не могу), все билеты были проданы в течение четырех минут.

Мне повезло. Я видела премьерный спектакль «Белый вертолет» режиссера Алвиса Херманиса в Новом рижском театре. Роскошная сценография. Занавес (изысканный принт): фреска из собора Орвиетто итальянского художника Высокого Возрождения Луки Синьорелли. Красота настраивает на ожидание… Михаил Барышников десять вечеров подряд играл папу Римского Бенедикта XVI. Пьеса для троих исполнителей. Конечно, критики потом напишут (или уже написали) и о впечатлении, и о возможных толкованиях самой пьесы, и о магии имени, и о чудесной актерской компании, в которой оказался Михаил Барышников. Актриса Гуна Зариня (заслуживает отдельного рассказа), артист Каспар Знотиньш.

Можно по-разному трактовать увиденное: думаю, что это спектакль о старости, неумолимости времени и силе духа. Не каждому дано принять невозможность одного пути как возможность другого. У кого-то получается. Аплодисменты. Занавес… 

Рига