Путешествие в исчезающий на глазах рай

Южная оконечность Африки под названием Cape Point в месте слияния Индийского и Атлантического океанов.  Фото автора

Степень моей усталости и напряжения словами передать невозможно. Но я был вознагражден открытием местоположения точки в моей голове, отвечающей за английский язык. Эта точка стала источником постоянно ноющей, иногда резкой боли, от которой некуда было деться. Я нажимал на нее указательным пальцем, пытаясь (безрезультатно!) загнать мерзкую боль куда-нибудь вглубь. Но была и награда за все это – дружба с Герхардом, замечательным, выдающимся человеком и ученым. Дружба, оставившая след во всей моей последующей жизни. После возвращения Герхарда в ЮАР в воздухе висел вопрос об ответном визите. И на удивление, я оказался кандидатом для поездки в ЮАР.

В самом начале 1990-х в управлении внешних сношений Академии наук Южно-Африканская Республика считалась суперкапиталистической страной. Процедура оформления разрешения на выезд сопровождалась не просто какими-то невидимыми циркуляциями чрезвычайно важных бумажек, но и моими встречами с неясными официальными лицами в здании Президиума Академии. Эти лица профессионально приветливо советовали хорошенько запомнить и отразить в отчете детали предстоящего визита: ведь страна такая интересная, со своеобразной историей, ее еще царская Россия поддерживала во время Англо-бурской войны... Как выяснилось позже, утверждение моей командировки в ЮАР не обошлось без одобрения одного из управлений инстанции, которую и представляли эти самые приветливые люди.

И вот я прибыл в страну, которая еще вчера была для советских людей вне пределов досягаемости. Это объясняло мое непроходящее возбуждение в связи с необычайно высоким статусом визита в целом. Отсюда проистекало и ощущение нереальности, в котором я находился в течение всего путешествия.

После месяца бесконечных докладов в актовых залах с флагами СССР, приемов на высшем уровне и обедов в непривычно шикарных ресторанах я как истинный загордившийся совок почувствовал себя звездой. И стал подумывать о работе на принимающую меня компанию Gold Fields of South Africa (одну из крупнейших не только в ЮАР, но и в мире) как о единственном способе все это продлить. И чудо произошло. Вице-президент компании Бернард Ван Рууен решился пригласить на работу меня – первого геолога из СССР. Случившееся ввергло меня в еще более глубокую, если не безграничную, гордость. Замечу, что отношения с Бернардом, редким по обилию душевных качеств человеком, представляет собой отдельную яркую главу моей жизни. Ему я благодарен до сих пор.

Потом был контракт, полусекретно переданный мне в Москву с оказией. Ведь тогда официальных дипломатических отношений между СССР и ЮАР еще не существовало.

Унесенные в южноафриканское прошлое. Соколовы, 1992 год.  Фото из архива автора

Путч поставил под большой знак вопроса наш отъезд в целом. Но мы все-таки оказались в Йоханнесбурге.

Мы въехали еще в расово-сегрегационную страну. Три последних года агонии апартеида в ЮАР перед историческими выборами 1994 года прошли перед нашими изумленными глазами.

Сначала я пребывал в восторге от всего – работы, неизменно веселого общения с коллегами, включавшего, казалось, бесконечные визиты гостей к нам и ответные визиты к ним, служебных полевых выездов на невиданно шикарном джипе в отдаленные районы с поражающими воображение названиями – Лимпопо, Надаль, Бушвельд, Витватерсранд и множеством других, не менее для моего уха сказочных. Важным фактором моего восторженного состояния являлись мои профессиональные выступления, собиравшие коллег не только из нашей компании, но и из двух крупных университетов, расположенных в Йоханнесбурге и неизменно вызывавших профессиональный интерес.

Жизнь после переезда воспринималась как поле чудес с многочисленными ячейками, которые следовало заполнить удивительными обстоятельствами, событиями и впечатлениями. Так нашли свои ячейки двухэтажный дом и «тойота», предоставленные компанией. Поездки в частные звериные заповедники с ночными банкетами на открытом воздухе, вокруг огня, при свечах, с декольтированными дамами в бриллиантах и вышколенными африканцами в белых смокингах и цилиндрах. Бутылка шампанского, распитая на южной оконечности Африки под названием Cape Point в месте слияния Индийского и Атлантического океанов. Оперные ложи для специальных гостей. И многое, многое другое, о чем подчас неловко было говорить с московскими коллегами и друзьями, которые известно как существовали все 1990-е.

Бернард Ван Рууен – одаренный способностью творить чудеса лидер для сотен и судьбоносный гений для таинственно, по Высшей воле, избранных. Фото из архива автора

Все эти «ерундовые» соображения намертво перекрывались аргументами моей любимой жены Нади. В перечне значилось: агрессивность африканцев без всяких поводов, забастовки студентов в университете, в котором Надя работала на кафедре русской литературы, требующих зачета экзаменов по одному сдавшему и в подкрепление своих требований переворачивающих мусорные баки и т.п., зашкаливающее низкое качество казенного постельного белья, и особенно подушек, ну и последнее: мало денег, что чисто по-женски не учитывало бесплатный дом и замечательную машину. Женский список недовольств можно было бы продолжить…

Замечу, что мои восторги по поводу места пребывания со временем становились все умереннее.

Достаточно сказать, что от крупнейшей золотодобывающей компании страны – моего работодателя потребовалась вооруженная охрана для защиты нашего жилого комплекса от очень даже возможных бандитских нападений со стороны демократически настроенных африканцев. А еще – убийства хорошо знакомых и их знакомых белых людей, моих коллег и их родственников, совершенных кроваво настроенными бойцами армии Манделы, ожидающими давно обещанного «справедливого перехода власти от ненавистных колонизаторов к благородным борцам за свободу Южной Африки».

В переходный период, перед полным падением апартеида, среди многочисленных белых домовладельцев циркулировала история – неизменная для всех домов. При попытке увольнения кого-то из обслуги в ответ простодушные африканцы заявляли: следуя указаниям Манделы, все дома белых перейдут в собственность многолетней обслуге после того, как владельцев одномоментно и повсеместно убьет эта самая обслуга. Где-то что-то похожее уже было…