Класс, открывайся!

Для младших школьников учеба еще во многом остается игрой. Фото PhotoXPress.ru

Телевизор нежданно порадовал новостью: по транспортной карте «Тройка» можно ходить в Третьяковку, ее принимают и в зоопарке, планетарии. Вот жизнь! «Цифра» – а мы и не заметили! – вовсю диктует новые модели поведения, маршруты.

Если и дальше так пойдет, теми же картами скоро можно будет легко оплатить услуги школьного учителя. Гипотеза, мечта? Но почему не помечтать? В век роботов это занятие станет, возможно, самым массовым среди нероботов.

Ведь что такое музей, Третьяковская галерея в Лаврушинском переулке? Свобода наслаждения картинами. Право каждого гостя пройти в любой зал, нанять личного проводника. Побаловать себя, раздвинуть горизонты вкуса... И чему это противоречит? Что мешает приложить эту модель к образованию?

Понятно – наши устои мешают. Мы привыкли принимать учителей дозированно, как таблетки. Сидя тремя колоннами в затылок, по двое за партой. Этот культурно-исторический стандарт у нас не поддается слому.

Но бесполезно гадать – лучше один раз увидеть, стать участником раскрепощения образовательной системы. Чудо? Да ничего подобного, обычная работа, которую мы с педагогами московской школы самоопределения Александра Наумовича Тубельского однажды делали в Екатеринбурге. При этом хозяева встречи, преподаватели 95-й школы на рабочей окраине города, параллельно посвящали москвичей в свою систему ценностей.

«Мы – школа, учителя, – объявляли они как бы от имени всего прогрессивного человечества, – творим миры. А вы нас толкаете на авантюру. Для чего свобода семикласснику? И кто доказал, что праздно блуждающий по галереям знаний ученик получит адекватную социализацию?»

Потом они разбились по предметам, и давай нас проверять на болевые точки: «Я хочу выпустить в мир человека, который знает, в каком мире живет...» (историк); «Незнание объективных законов ведет к безответственности...» (географ); «Цель школы – воспитание структур сознания...» (математик); «Я преподаю немецкий язык – это порядок и еще раз порядок...»

Диспут затянулся до полуночи. Договорились в принципе, что завтра с 8.30 открываем все уроки, студии и классы на свободный вход учеников (и выход тоже!) – а там будь что будет. Хотя особого подъема на лицах уральских добровольцев не читалось. Но они кивали. Видимо, из вежливости. Поэтому утром в гостинице, пакуя чемоданы, задумались: может быть, сразу в аэропорт и скорее в Москву? Тут же опомнились. Решили, что заедем, люди ждут.

Приехали в школу. Навстречу – вчерашняя географиня, рьяная антирыночница и адепт объективного знания. Никогда не забуду тихий укор в ее глазах в ответ на безыскусственное «здрасьте»: «Ну и где вы, Москва? Мы классы открыли...»

Вдоль коридора был протянут «телефонный провод» (просто нитка), с обоих концов которого переговаривались юные кулибины, вооруженные «трубками» (коробками от йогурта). Биологи, сгрудившись у окна, исследовали в микроскоп шмеля, почившего промеж стекол оконных рам. На студии словесности читали Бродского: две семиклассницы с рюкзачками за спиной шли мимо битком набитого класса, заглянули. Да так и просидели, потрясенные, до самого обеда.

Ничего не изменилось – те же дети, расписание, учителя. Но все было другое. Будто цивилизация со всем ее техническим великолепием сделала сальто назад, в эпоху бродячих студентов Средневековья.

На урок географии пришли только десять ребят, но (это важно) по своим делам, личным соображениям. Кто-то вместе с товарищем по увлечению, а кто-то в одиночку: поддержать учителя. «И ни один не ушел! – ликовала географиня. – Значит, есть и во мне потребность?!» 

Преподавателю физики прежде казалось, что воспитанники не могут жить без формул. А оказалось, они умирают без «физических» забав, экспериментов. «Понимаете? Дети должны наиграться!» 

Что интересно. Переход страны к единому тестированию (ЕГЭ) длился в регионах восемь лет. А этот с виду бесхитростный прорыв в пространство самоопределения ученика да и учителя – всего полдня. Но любой, кому о нем ни расскажи, приходит в восторг: вот бы и моих детей устроить в эту школу.

Одного мальчика спросили, умеет ли он играть на скрипке. «Не знаю, не пробовал», – ответил мальчик. Это не анекдот, а быль о нашей педагогике без выбора и проб. Хотя работает закон «Об образовании в РФ», декларирующий принцип свободы развития личности. Накоплен уникальный опыт в ряде городов. Что мешает федеральному Минпросвещения инициировать проект «Класс, открывайся!»? Когда дверь открыта, легче разговаривать.

Недавно комиссия Общественной палаты РФ по развитию образования и науки запустила всероссийский опрос о том, какой должна быть система оценивания в школе: 5-, 12- или 100-балльной? «Зачет/незачет»? По-моему, оценка, как и любовь, должна быть взаимной. Самостоятельно входящий в незакрытый класс ребенок оценивает педагога на балл, который привычной системе школьного кнута и пряника даже не снился.