Зачем в России уже четверть века разрабатываются "минимальные требования" к детям

Роль школы в развитии свободной личности ни в какие стандарты вписать невозможно. Фото агентства «Москва»

Трудно поверить, но всего 15 лет назад школа России была нестандартна. Мало того, она переживала инновационный взрыв по случаю прекращения тотального вмешательства государства во все ее дела. «С учителя сняты жесткие содержательные и методологические ограничения, в школе появился воздух... Люди наконец стали обретать достоинство», – писал в «Учительской газете» той нестандартной эпохи директор московской школы № 109 Евгений Ямбург.

Но эта эра завершилась быстро. По какой-то изощренной логике больному снова прописали тот же препарат, который чуть не свел его в могилу, – стандартную сетку расписания по 20 предметам на 11 лет для каждого ребенка. Какие же причины побудили опять обратиться к арсеналу управленческих решений времен советского Госплана?

Еще в октябре 2002 года автор был приглашен в Центр стратегических разработок (ЦСР) на презентацию «Проекта федерального компонента государственного образовательного стандарта общего образования» – самого прогрессивного среди аналогичных документов за всю историю их создания. В течение пары часов двухтомник объемом 600 страниц был дружно разгромлен экспертами и представителями СМИ. Уже тогда комичной многим показалась сама попытка скомпоновать типовую «расчасовку» (федеральный ГОСТ), которая всех устроит. И так вплоть до «несущей конструкции, без которой здание образования рухнет».

При таких сильных выражениях разум яснеет быстро, а пальцы сами просятся к перу, выводящему: «Мир, труд, стандарт!» Пользуясь этим безотказным методом социальной инженерии, школа в лице ее высших иерархов вот уже четверть века продавливает «хлебный проект» стандарта, делая страшные глаза: «Вы что, не понимаете? Экстрима, сафари по бездорожью захотелось? Без стандарта и ветрил? В каменный век?»

Вот и тогда, в 2002 году, этот прием сработал идеально. Высокопоставленный чиновник под занавес «дожимал» аудиторию, напоминая, что «стандарт – это другая литература, обществознание... Это, не забывайте, еще и вопрос конституционных гарантий...»

Листаю старый блокнот и удивляюсь тщете наших педагогических эквилибристик: тонны цитат, гипотез, клятв, угроз, лукавств, метафор и аллюзий, и ни одного факта, указывающего на неотвратимость предрекаемого светопреставления. Но даже при тогдашнем финансировании в 37% от необходимого система образования демонстрировала штатный запас прочности. Политики связывали его с «гипертрофированной социальной ответственностью» учителей. Нас «развели» тогда, увы. А что сегодня?

Пора бы признать: «каменным веком» и буквально балансированием над пропастью стала, наоборот, силовая тотальная стандартизация нашего, и так травмированного в век «цифры», образования. Это был крайний шаг, но все-таки, наверное, оправданный: он привел общество к осознанию особой – но отнюдь не стандартной! – роли школы в развитии свободной личности.

Из чего же складывается эта вновь обретенная нами оптика? Чему мы научились за десятилетия отчаянных попыток спроектировать стандартное детство для нестандартных детей?

Прежде всего обогатились опытом сборки документа, измеряемого десятью тысячами аудиторных часов и воплощаемого одним миллионом преподавателей в тесном содружестве с «семейными портными» – репетиторами. В силу многолетнего участия последних в деле стандартизации народа граждане, похоже, и потеряли интерес к обсуждению школьных бумаг: чем отличается основная образовательная программа (ООП) от примерной (ПООП), а стандарт начального общего образования (ФГОС НОО) – от основного (ФГОС ООО). Мы научились хладнокровно запускать все эти сокровищницы наукообразной ереси в действие. И главное, помня золотую мудрость, высказанную экс-министром образования РФ Владимиром Филипповым на той же презентации в ЦСР: «Не найдется такого стандарта, против которого не выступили бы несколько миллионов человек».

А сколько оппонентов у единого госэкзамена – другого детища Владимира Филиппова? Разве их меньше, чем у единого стандарта? В этих условиях любой документ федерального уровня может в любую минуту не устроить миллион-другой учителей, учащихся, родителей.

Но это, слава богу, еще не тупик. Или, вернее, тупик, но кабинетной, административно-показной реформы. Между тем в стране есть живые островки раскрепощения, где ребята сами конструируют личный стандарт образования «полного дня». Уроки, спорт и викторины, творческие среды, детский театр, занятия в школьных мастерских, проекты и походы... Но теперь уже точно не к репетитору!

Петр Положевец, 28 лет руководивший «Учительской газетой», подчеркивает: «Я считаю, что успех школы определяется не средними баллами и количеством победителей олимпиад, а ее атмосферой и укладом». По его мнению, школу, где детям комфортно, мы должны были сделать реальностью еще вчера: «Мы можем попытаться впрыгнуть на ступеньку уходящего поезда. Другого шанса у нас не будет больше никогда».