Почему ЕС теряет Балканы

Фото Chris McGrath/Getty Images

1 июля в Париже должна была состояться очередная встреча сербского президента Александара Вучича и лидера косоваров Хашима Тачи при посредничестве Эмманюэля Макрона и Ангелы Меркель. Но она не случится. Судя по радикальной риторике косоваров, из-за отсутствия перспективы отмены введенных Приштиной в ноябре 2018 года 100-процентных пошлин на товары из Сербии, а также наделавшей шума полицейской операции, проведенной в конце мая в сербских общинах Косово, практических шансов на достижение компромисса в Париже все равно не было.

В преддверии смены администрации ЕС после выборов в Европарламент встреча в Берлине в конце апреля 2019 года оказалась пустышкой. Обнародовать план разграничения не стали, сподвигнуть Приштину к отмене таможенных пошлин тоже не смогли; в итоге общественность продолжает пребывать в неведении по поводу того, что составляет суть территориального разграничения и каковы шансы этого плана стать исторической реальностью.

Некоторые итоги несостоявшегося саммита в Париже все же есть. Белград получил небольшой выигрыш: премьер Сербии Анна Брнабич загодя заявила, что без отмены таможенных пошлин Приштиной переговоры бессмысленны. Белград начал называть свои условия, что уже неплохо. При этом сербы летят 30 июня в Брюссель на очередные межправительственные переговоры. Удастся ли выигрыш сохранить и развить – вопрос.

План о территориальном разграничении остается единственным пунктом, который большинство участников переговоров готовы обсуждать. Предположения относительно содержания разграничения сводятся к следующему: Сербия признает независимость Косово в обмен на уход северной части наиболее крупного города с сербским населением Косовской Митровицы и четырех общин севера Косово к Белграду. Сербское население на юге Косово наконец сможет сформировать муниципалитеты (формально получили данное право еще по Соглашению 2013 года, но из-за торпедирования вопроса Приштиной они до сих пор не функционируют).

Приштина, в свою очередь, получает от четырех до семи населенных пунктов в Прешевской долине (сегодня это южная часть Сербии). Озеро Газиводе (наиболее важный ресурс, от которого зависит снабжение водой и электричеством в крае) переходит под совместное управление (международная концессия / международное посредничество). Судьба комбината «Трепча» и рудников вокруг него поливариантна, поскольку количество интересантов по данному вопросу резко расширяется.

С одной стороны, территориальные обмены в контексте передвижения административных границ, естественно, в сербской истории случались. В 1947 году Сербия передала под управление Прешева семь и Буяновца – четыре южных населенных пункта общей площадью около 85 кв. км. В 1959-м 45 домовладений Рашской области (южной Сербии) были переданы под управление Приштины. Таким образом, настоящий территориальный обмен вырастает не только из карты фактического этнического расселения, но имеет и определенный исторический контекст. Вместе с тем шансы на воплощение плана территориального разграничения при посредничестве Германии и Франции тают на глазах.

Связано это с рядом факторов. Во-первых, в отличие от других международных акторов основным ресурсом давления на Приштину и Белград у германо-французского тандема является перспектива европейской интеграции. Но именно эти страны вкупе с Нидерландами и Данией выступили против начала переговоров о присоединении Северной Македонии и Албании в июне 2019 года, вопрос отложен до октября. Белград получил солидную порцию критики в предварительном докладе ЕС о прогрессе на пути присоединения к союзу. Косово не дают режим визовой либерализации. В итоге тактика «договоренности и уступки в обмен на перспективы европейской интеграции» работает все хуже. Если не сказать, что превратилась в откровенный взаимный шантаж.

Все это накладывается на разницу в позициях Берлина и Парижа относительно решения балканских территориальных вопросов, а также на то, что европейские страны, хоть и объединены идеей европейской интеграции Балкан, все активнее обращаются к своим традиционным национальным интересам.

Так, Великобритания исторически противилась австро-немецкому и российскому влиянию. Лондон в равной степени настораживает деятельность Берлина и Москвы в регионе. Он опасается их возможного тандема через «Северный» (1 и 2) и «Турецкий» потоки. Кроме того, активная позиция Берлина в налаживании диалога ЕС–КНР, а также стратегический союз Пекина и Москвы могут обеспечить солидный противовес британо-американскому влиянию через реализацию крупных инфраструктурных проектов (например, Дунай–Морава–Вардар–Эгейское море). Лондон активно поддерживает общую позицию ЕС по Балканам, солидаризируясь с Брюсселем и в отношении «тлетворных действий» Москвы. Но на деле он ведет самостоятельную линию, главным образом направленную на нейтрализацию влияния ФРГ через структуры советников во властных аппаратах Белграда и Приштины.

Узел противоречий по Косово и в целом в регионе скорее будет закручиваться, а вовсе не распутываться, как это кажется в Брюсселе, Берлине и Париже. Уже сейчас об этом свидетельствуют кадровые перестановки в дипломатическом корпусе всех значимых на Балканах международных сил. За последний год существенно увеличилась численность британской и китайской миссий в Сербии. В январе 2019 года послом Великобритании назначена Сиан Маклеод, возглавлявшая с 2015 года представительство при ОБСЕ, хорошо знающая регион и работавшая до этого в России.

В Вашингтоне 18 июня послом США в Сербии назначен бывший глава политического отдела посольства США в Москве Энтони Годфри, печально прославившийся у нас звонком пранкеру «Лексусу», думая, что тот Алексей Навальный. Наконец в Москве 10 июня послом в Белграде утвержден дипломат, долго проработавший в регионе, Александр Боцан-Харченко.

Данные перестановки свидетельствуют об одномоментном повышении значимости Балкан, восприятии их как проблемной и конкурентной точки в ведущих столицах. Скорее всего серия этих назначений подводит черту под монополию ЕС на Балканах.