Наталья Савицкая
Даже если превратить каждую школу в укрепленный блокпост, это не решит проблему насилия, которую генерирует современная система образования. Фото Reuters
Случилась страшная трагедия. Ильназ Галявиев, парень 19 лет от роду, вошел в казанскую гимназию № 175 и расстрелял детей в одном из школьных классов. Стрелял из гладкоствольного ружья. В результате его действий на сегодняшний час умерло девять человек, среди которых семь школьников и двое учителей. Сам Галявиев задержан. В век мобильных телефонов практически любое событие не обходится без фиксации. Казанские школьники, даже спасаясь от стрелка, фиксировали происходящее на свои гаджеты. Всего на момент стрельбы в школе находились 714 учеников и 70 сотрудников учебного заведения, 52 из которых – педагоги.
Накануне убийства молодой человек, который уже некоторое время проживал один, почти полгода назад бросил учебу в колледже, не приходил на экзамены, купил оружие, сделал записи в соцсетях… И это никого не заинтересовало.
И, конечно же, вроде бы непонятно, как юный убийца прогулялся во всеоружии по городу. Тащил, почти в открытую, предмет похожий на ружье, с кем-то издали поздоровался. И никто не пытался даже сообщить об этом в полицию или остановить его. Понятно, что нормальный человек так устроен – плохой вариант он предусматривает в последнюю очередь. Но все равно немного странно.
Трагедия подобного плана, увы, не первая. И каждый такой страшный урок понуждает политиков, госчиновников и школьное начальство принимать профилактические меры безопасности. Казанская ситуация показывает, что это в принципе работает. Разумеется, насколько это возможно в ситуации трагической непредсказуемости. Например, мы знаем, что в каждой школе есть тревожная кнопка. В казанской гимназии № 175 ее успели нажать, сигнал сработал, и полиция приехала, судя по сообщениям свидетелей, довольно быстро. В школе работает оповещение по громкой связи. Детей и учителей успели предупредить об опасности, и они закрылись в своих кабинетах. Многие, как оказалось, не только закрылись, но даже забаррикадировали двери. Преступник не смог открыть двери в других классах.
Во многих СМИ и даже в официальных заявлениях самого убийцу продолжили называть «подростком» даже после публикации его истинного возраста. Но оговорка, что называется, по Фрейду. В России, кстати, есть хороший эквивалент – «недоросль». Действительно, человек в 19 лет в современном обществе де-факто считается незрелой личностью. Традиционная возрастная периодизация жизни «ребенок – молодой человек – взрослый» сегодня сильно мутировала, уверяют социологи и психологи. Слишком многое изменилось в социальном укладе: темп жизни, подход к образованию, социальные роли и институты, профессиональное самоопределение человека. Изменился срок начала взрослой жизни. Наконец, сама ценность взрослости уже подвергается сомнению, а инфантилизм становится привычным явлением.
В казанском случае многие комментаторы спешат подчеркнуть, что у «подростка» были конфликты с преподавателями. Однако директор гимназии № 175 отмечает, что это был «тихий, весь в компьютере» ученик. Да даже если и так, то какие конфликты могли побудить его устраивать кровавые разборки в родной школе? А может быть, как раз «не родной»?.. Эксперты уже давно и однозначно отмечают высокий уровень подростковых конфликтов и констатируют широкую распространенность проявлений насилия в школьной среде. Фактически современная российская школа сегодня превратилась во многом в среду для генерирования маргинальных субкультур. В том числе – криминального и террористического характера. Вспомним хотя бы так называемое АУЕ (молодежное движение, признанное в РФ экстремистским).
Хотя, что тут сделаешь, если каждый случай не похож на новый. Кадры допроса казанского «подростка»-убийцы гуляют по интернету. Логика психоза, запечатленная на них, не поддается пониманию нормального человека. Не вызывает сомнения то, что человек, совершивший это преступление, явно находился в состоянии измененного сознания. Чем было вызвано это состояние – внезапным (или уже продолжительным) помешательством или употреблением запрещенных веществ, нам сообщат скорее всего после судебно-психиатрической экспертизы.
Между тем случайно или нет, но с развертыванием в светских образовательных учреждениях всех уровней религиозной пропаганды и практик увеличилось число самоубийств в них, вырос детский и подростковый криминал. Вот и известный публицист, не чуждый медицинским знаниям, Александр Невзоров отметил в своем блоге на радиостанции «Эхо Москвы»: «Смешно, но опять струсили психиатры, которые по этому видео могли бы уверенно ставить диагноз paranoia religiosa, подробно описанный еще В.П. Сербским».
Если это так, то это уже не шутки с учебником для 4–5-х классов школы «Основы религиозной культуры и светской этики». Все очень просто: церковь должна быть отделена от школы. Точка. Но летом 2009 года тогдашний президент РФ Дмитрий Медведев принял решение, что в 18 регионах России начнется эксперимент по преподаванию нового предмета – «Духовно-нравственное воспитание». Ученики 4–5-х классов должны были выбирать, что им изучать: основы православия, ислама, иудаизма, буддизма или банальную «светскую этику».
Добавьте к этому, что в последнее время на все это наложилась массированная и, можно сказать, явно начетническая, политически мотивированная волна «усиления патриотического воспитания в школе». Характерно, что тут же некоторые ректоры университетов публично стали заявлять: возглавляемый ими вуз стал «центром патриотики» в регионе. Вот такая патриотика и может воспитать только «патриотиков» с гладкоствольными ружьями наперевес.
Константин Ремчуков 
комментарии(0)