Валерий Андрианов В последние дни экспертное сообщество оказалось в легкой растерянности, ибо многие СМИ просят одновременно прокомментировать две противоположные по своему посылу новости. С одной стороны, Международное энергетическое агентство (МЭА) в своем майском докладе сообщило, что российский экспорт нефти и нефтепродуктов в апреле оказался самым высоким с февраля 2022 года: он вырос на 50 тыс. барр. в сутки по сравнению с предыдущему месяцем и достиг 8,3 млн барр. в сутки. При этом доходы страны от нефтеэкспорта в апреле выросли на 1,7 млрд долл. по сравнению с мартом и составили 15 млрд долл.
С другой стороны, отмечается, что налоговые поступления от нефтегазового сектора за январь-апрель снизились на 64% по сравнению с аналогичным периодом прошлого года. Тревогу бьет и Минфин. Как заявил глава ведомства Антон Силуанов, имеются проблемы с нефтегазовыми доходами федерального бюджета, их поступление отстает от плановых назначений (хотя ненефтегазовые доходы могут немного превысить план по итогам года).
И именно нефтегазовый комплекс назначается виновным в росте бюджетного дефицита, который за первые четыре месяца достиг 3,4 трлн руб. (причем 1 трлн руб. пришелся на апрель). «Мы видим, что на сегодня мы выполнили примерно 30% плана от годового объема доходов, а расходы по году мы исполнили на 39%, поэтому у нас пока есть временный дисбаланс, который должен нивелироваться с учетом хода исполнения бюджета», – сказал Силуанов.
Какая-то нестыковка получается. Экспорт нефти растет, а доходы проседают, утягивая за собой и бюджет. Может быть, проблема в том, что Минфин вновь пытается «считать среднюю температуру по больнице» (то есть по ТЭК), дабы не называть истинных «виновников» такой ситуации. Действительно, сегодня нефтяные компании фактически вернули экспорт «черного золота» на досанкционный уровень. Да и цены на российские поставки постепенно восстанавливаются. По данным «Финам», если зимой дисконт на российскую нефть в отечественных портах достигал почти 35 долл. за баррель, то сейчас он составляет уже около 25 долл. за баррель. И это тоже «средняя температура», на премиальных рынках ситуация еще лучше. Так, в портах Индии дисконт на Urals составляет порядка 15 долл. за баррель, а сорт ESPO, поставляющийся в Китай с востока РФ, имеет дисконт, близкий к 10 долл. за баррель. И данные показатели постепенно снижаются благодаря созданию новых логистических цепочек.
Поэтому причину нерадостной статистики надо искать скорее не в нефти, а в газе.
Давайте, например, сравним налоговые платежи «Роснефти» и «Газпрома» по итогам прошлого года. У «Роснефти» они составили более 4 трлн, а у «Газпрома» – 2,8 трлн руб. (если не учитывать показатели дочерней «Газпром нефти» и дополнительные налоговые поступления, которые фактически стали компенсацией за невыплаченные газовым монополистом дивиденды в размере 1,2 трлн).
Согласно данным Росстата, добыча природного газа в России в первом квартале 2023 года составила 149 млрд куб. м, что на 14,1% меньше, чем за аналогичный период прошлого года. Согласно экспертным оценкам, объемы поставок трубопроводного газа за рубеж в нынешнем году могут сократиться до 67-69 млрд куб. м. Для сравнения, в 2022 году «Газпром» поставил в страны дальнего зарубежья 100,9 млрд куб. м газа. В итоге госбюджет может недополучить 125 млрд руб. только за счет сокращения поступления экспортной пошлины на газ. А по расчетам агентства Reuters, выручка «Газпрома» от экспорта газа в январе-апреле 2023 года могла сократиться в четыре раза, до примерно 8 млрд долл. К сожалению, «Газпром» в отличие от нефтяных компаний не обладает возможностью минимизировать свои потери за счет перенаправления сырья на другие рынки.
Нефтяная отрасль в отличие от газовой демонстрирует стабильные показатели, несмотря даже на значительное снижение компенсаций нефтяникам по демпферу. За первые 4 месяца им возместили 360 млрд руб. из бюджета. Годом ранее сумма была более чем в два раза выше – 800 млрд.
Поэтому не стоит валить с больной головы на здоровую, а надо называть все своими именами. Увы, в отечественном нефтегазовом комплексе имеются свои «больные», которым не помешает лечение, и вполне «здоровые» активные компании, которые по-прежнему выполняют роль драйвера и национальной экономики, и государственного бюджета.
комментарии(0)