Сердар Айтаков
Канал Кош-Тепа стал предметом спора для стран региона.
Фото со страницы заместителя премьер-министра Афганистана по экономическим вопросам в Twitter
4 августа в Ашхабаде состоялся саммит президентов Туркменистана Таджикистана и Узбекистана. Несколько необычный состав участников – на мероприятие не были приглашены главы Казахстана и Киргизии – говорит о том, что подобная локализация была продиктована необходимостью достаточно срочного обсуждения проблем, непосредственно касающихся представленных государств, обмена мнениями (и информацией) и выработки совместной позиции по этим проблемам.
Для того чтобы сгладить впечатление от сепаратного характера встречи, на итоговой пресс-конференции министров иностранных дел было отдельно и специально подчеркнуто, что «нынешняя встреча в верхах является важной и конструктивной частью такого формата политического взаимодействия, как Консультативная встреча глав государств Центральной Азии (ЦА)». В этом контексте было отмечено, что «встреча президентов Туркменистана, Таджикистана и Узбекистана станет важным вкладом в успешное проведение в сентябре текущего года в Душанбе 5-го юбилейного саммита президентов государств региона ЦА».
Из реальных и объективных обстоятельств, связывающих и объединяющих все три страны, существуют три определяющих, пусть и лежащих в разных плоскостях, – принадлежность к бассейну реки Амударья, соседство с Афганистаном и «географическое проклятие», делающее из региона логистический мешок. Регион окружен горами, реками, пустынями, есть маршруты через РФ, но они ограничены санкциями. Маршруты через Каспий и далее в Европу – это выход для стран ЦА из «логистического мешка». Большинство остальных, пусть и серьезных проблем этих трех стран, включая политические, являются производными от трех упомянутых.
Проблемы вододеления и управления водными ресурсами бассейна Амударьи длительное время, довольно успешно и в рабочем порядке регулируются в рамках Межгосударственной координационной водохозяйственной комиссии (МКВК), структурного подразделения Международного фонда спасения Арала (МФСА) во главе с Советом глав государств Центральной Азии. И проблем, вызывающих экстренную встречу глав государств, вроде и нет. Если бы не одно обстоятельство.
С середины прошлого года власти Афганистана приступили к строительству ирригационного канала Кош-Тепа на севере страны (см. «НГ» от 28.05.23), который не только будет забирать до 15% водного стока Амударьи, но приведет к сбросу обратно в реку дренажных вод, являющихся неизбежным продуктом земледелия в почвенно-климатических условиях этого региона. Совокупное влияние уменьшения стока и загрязнения вод, по мнению ученых-экологов, неизбежно приведет к катастрофическим результатам в бассейне Амударьи, и без того являющемся зоной экологического бедствия, признанной на уровне ООН.
Кстати говоря, структуры ООН о проблеме строительства канала Кош-Тепа знают и даже поднимали этот вопрос на встречах с нынешними властями Афганистана, ставя их в известность о последствиях строительства этого сооружения. Публично озвучивал свои опасения и президент Узбекистана Шавкат Мирзиёев. Однако в ответ правительство «Талибана» (запрещен в РФ) в лице Абдул-Вали Адиля, замглавы по административно-финансовым вопросам госкомпании талибов по национальному развитию, 1 августа, заявило, что канал Кош-Тепа (с мостом через него в месте пересечения трассы Хайратон–Мазари-Шариф) включен в число особо приоритетных государственных проектов.
Именно этим и объясняется экстренный характер встречи глав государств «тройки» – в полной мере была осознана прямая опасность для региона упомянутого афганского проекта и необходимость подключения всех имеющихся механизмов для купирования этой угрозы. На встречу президентов был приглашен представитель регионального Центра ООН в Центральной Азии по превентивной дипломатии (дислоцируется в Ашхабаде), замглавы которого, Филипп Сапрыкин, рассказал президентам о позиции ООН и шагах центра по анализу ситуации с упором на правовые аспекты проблемы. На итоговой пресс-конференции министр иностранных дел Туркменистана Рашид Мередов, касаясь вопроса водохозяйственной деятельности в регионе, развил эту тему, заявив, что «является целесообразным изучение возможностей выработки нового, комплексного и системного подхода к совместной деятельности в данном направлении». А в совместном заявлении глав государств по итогам встречи сразу четыре пункта заявления так или иначе касались проблем водопользования, изменения климата, сельского хозяйства, продовольственной безопасности, гуманитарных вопросов, именно тех, которые напрямую зависят от качества и количества вод реки Амударья.
«Отмечая важность продолжения конструктивного диалога по водно-энергетическим вопросам, стороны подчеркнули приоритетную значимость рационального использования водных ресурсов реки Амударья. При этом была отмечена необходимость дальнейшего совершенствования механизмов многостороннего взаимодействия с целью обеспечения эффективного реагирования на новые вызовы, в том числе связанные с изменением климата и потенциальным ростом нагрузки на водные ресурсы реки Амударья» – этот пункт совместного заявления можно считать квинтэссенцией всей повестки саммита.
Да, на встрече обсуждались и энергетические вопросы, включая поставки туркменского газа соседям, и вопросы логистики, борьбы с терроризмом и др. Но впервые было продемонстрировано, насколько власти этих трех стран способны в экстренной ситуации договариваться и действовать совместно, выделяя конкретную и приоритетную проблему.
Особо отрадно то, что, пусть и в завуалированном виде, оформившаяся «ашхабадская тройка» фактически пригласила власти Афганистана к диалогу, выражая готовность и желание распространить на эту страну действие международного права по вододелению и управлению водными ресурсами. Все упоминания о «новых комплексных подходах», о «совершенствовании механизмов многостороннего взаимодействия» – есть как раз то самое предложение афганским властям. А подключение структур ООН – попытка хоть как-то легитимировать на международном уровне договоренности с Афганистаном.
Однако ни в официальной повестке, ни в тексте совместного заявления, ни на итоговой пресс-конференции министров иностранных дел ни разу не прозвучало слово «Афганистан», из которого, собственно, и исходит «угроза миру». Сделано это было весьма осознанно, до официального признания действующих властей Афганистана неопределенно далеко, международное право в такой конкретной области, как трансграничное вододеление, с трудом может действовать по умолчанию или не может действовать совсем, а договариваться нужно. Поэтому «тройка» и смолчала о том, о чем так сильно думает.
