Юрий Тавровский
Фото Reuters
Этим летом по России и Китаю почти одновременно были нанесены мощные удары американской «мягкой силы». Цепная реакция допинговых расследований и скандалов привела к временной дискредитации российского спорта на мировой арене и чуть было не завершилась отстранением нашей сборной от Олимпийских игр. Решение арбитражного суда в Гааге поставило под вопрос принадлежность Китаю островов и огромной акватории Южно-Китайского моря.
Оба «наезда», при всей их разноплановости, устроил один и тот же «наездник». Учредив новые или поставив под свой контроль уже существовавшие правозащитные, благотворительные, спортивные, юридические и иные «независимые» организации, США в послевоенные годы создали глобальную сеть обеспечения своих стратагем от имени «мировой общественности». Иногда подлинный организатор той или иной акции плохо различим, иногда очевиден с первого взгляда. Иногда осуществляются простенькие «одноходовки», шумиха от которых проходит с появлением очередного информационного повода. Чаще устраиваются многоходовые комбинации, перетекающие одна в другую. При этом на поверхность всплывает только повод «наезда», а причина остается за кадром.
Повод допингового скандала очевиден. Из бесчисленных «употребляющих» профессиональных спортсменов «совершенно случайно» за руку поймали русских. «Независимые» журналисты снимают фильм за фильмом, СМИ публикуют одно разоблачение за другим. Созданное недавно международное антидопинговое ведомство WADA начинает расследовать «сигналы с мест» и громкими словами подтверждает многочисленные неподтвержденные факты. Раздаются требования «крови». Громче всех кричит американское антидопинговое ведомство. В результате «кровь» и вправду пролилась – часть российских атлетов не поехала в Рио-де-Жанейро. Мало того, под вопрос поставлены триумфальные результаты последних лет, ставшие значимой частью российской «мягкой силы».
Этот удар не первый и не последний. Просто использована новая форма санкций, наложенных на Россию даже не в 2014 году из-за Крыма и Донбасса. Сдерживание в разных ипостасях – от чисто военных до экономических и информационных – началось после того, как Владимир Путин в 2007 году объявил об отказе жертвовать национальными интересами и начал выводить нашу страну из «вашингтонского консенсуса». Допинговый скандал наглядно иллюстрирует эффективность «мягкой силы» в развернутой против нас гибридной войне.
Гибридная война против Китая тоже развернулась вовсе не с началом укрепления островков и рифов Южно-Китайского моря. Недавний «приговор Гаагского трибунала», являющийся на самом деле просто мнением группы собравшихся в Гааге экспертов о статусе этих самых островков и рифов, не имеет юридической силы и практического значения. Специально созданная для рассмотрения жалобы Филиппин «морская» группа при Международном арбитражном суде с самого начала не была признана Китаем, заранее объявившим несогласие с любым решением. Претворять в жизнь решение арбитража вопреки воле Поднебесной тоже никто не собирается. На Филиппинах подававшего в 2013 году жалобу проамериканского президента сменил новый, который сразу заявил о нежелании раздувать скандал и призвал развивать отношения с Китаем. Страны АСЕАН, многие из которых тоже претендуют на острова и рифы, отказались даже упомянуть на первый взгляд выгодное для них решение в документах недавней встречи министров иностранных дел в Лаосе. Напрасно госсекретарь Джон Керри и его команда выкручивали руки собравшимся. Две тысячи лет сосуществования с Поднебесной и нынешние 500 млрд долл. ежегодного товарооборота перевесили сомнительные обещания «в случае чего» прийти на помощь.
Удары американской «мягкой силы» по Китаю стали наноситься практически одновременно с ударами по России. Все началось в 2009 году, когда президент Барак Обама прибыл в Пекин сделать «предложение, от которого нельзя отказаться». В обмен на создание связки Америка–Китай, или G-2, для решения судеб мира Пекин попросили о «самой малости» – резко повысить курс своей валюты и тем самым сделать товары «мастерской мира» менее конкурентоспособными. В Пекине роль «младшего брата» отвергли, а неофициально пустили шутку, переиначив изречение Дэн Сяопина: «Неважно, какого цвета кошка – белого или черного, все равно это американская кошка».
Ответом стало провозглашение в 2011 году стратегии «Поворот к Азии», означающей переброску в бассейн Тихого океана 60% боевых кораблей и самолетов, окружение Китая «непотопляемыми авианосцами» Японии, Южной Кореи, Сингапура, Филиппин, Австралии. Военное сдерживание дополняется экономическим – создано Тихоокеанское торговое партнерство с целью ослабить экономические связи КНР со странами региона. В рамках гибридной войны поощряются очаги нестабильности в Гонконге и на Тайване. Сравнительно успешная акция с «приговором Гаагского трибунала» сулит дальнейшую активизацию «мягкой силы».
Гибридные войны против России и Китая ведутся скоординированно с европейскими и азиатскими союзниками. Но вот ответные действия Москвы и Пекина до сих пор предпринимаются разобщенно. Китай довольно вяло высказывал «понимание» наших действий в Крыму и Восточной Украине, не занял четкую позицию по допинговому скандалу. Российская позиция по островам Южно-Китайского моря тоже выдержана в расплывчатых выражениях, которые трудно истолковать как решительную поддержку стратегического партнера. Отсутствие взаимной выручки в информационной и дипломатической областях ослабляет наши международные позиции и позволяет соперникам бить нас поодиночке. Потребность в координации позиций и усилий на международной арене будет ощущаться тем яснее, чем сильнее будет вестись «сдерживание» наших стран. Именно этой потребностью, очевидно, вызвано подписание в ходе недавней встречи Владимира Путина и Си Цзиньпина в Пекине очень важного документа – Совместного заявления об укреплении глобальной стратегической стабильности. Хочется верить, что эта договоренность ляжет в основу нового уровня взаимодействия на всех фронтах гибридной войны против наших стран. И впредь мы станем прикрывать и оборонять друг друга, словами китайской пословицы, как губы и зубы.
