Анечка и Свинорезов

С молоком матери впитала девушка постулат про неразрывную связь сердца мужчины и его же желудка. Иоахим Бейкелар. Повариха с курицей. 1574. Музей истории искусств, Вена

А сегодня она предавалась любимому делу особенно самозабвенно. Поэтому на плите у нее булькало, шкварчало, утробно пыхтело, тяжело вздыхало. Духовка с трудом скрывала натиск аромата пирожков. Сервиз «Мадонна» сдержанно поблескивал глазированными боками. Салфетки приняли настороженную позу, подняв накрахмаленные ушки вверх. Вилки и ножи легкомысленно пускали солнечных зайчиков на потолок.

Анечка ждала жениха. С первой встречи она поняла, это и есть ее суженый, и твердо решила попасть к нему в сердце посредством сытного обеда.

Бой часов и дверной звонок прозвучали синхронно. Илюша Свинорезов был пунктуален. Цветы, шампанское, смущенное восклицание, ободрительный басок, мягкие тапочки, свежее полотенце в ванной (для рук)… И вот жених за столом.

Раскрасневшаяся Анечка майской пчелкой летает из кухни в комнату. И вот на белоснежную скатерть явился свежеиспеченный хлеб, ноздреватый, с хрустящей корочкой. Не заставил себя ждать и студень, стыдливо подернутый жирком и покачивающий упругими боками. Победно водружен салат оливье в форме праздничной юрты Чингисхана (в натуральную величину). Заняли свое место пироги с мясом, расстегаи с рыбой, ватрушки с печенью. Закускам тоже нашлось место. Буженина со слезой и рулет с вкраплениями яичного желтка… Анечка вздохнула и, решив убить суженого наповал, метнулась за горячим.

Но Илюша Свинорезов, казалось, не замечал благоуханной прелести накрытого стола, его больше интересовали упругие достоинства хозяйки.

– Какой аппетитный окорок! Да и покромка не хуже. Но что за голяшки, шея, вырезка! На вымя вообще лучше пока не смотреть… она! Точно она! Долгожданная! – бубнил внутренний Свинорезов, служивший мясником по будням.

Из состояния эстетического шока мужчину вывел кокетливый голос девушки: «Кушать подано!» И только тут Илья перестал видеть частности и смог оценить картину целиком. Его взору открылась порозовевшая Анечка, державшая в руках блюдо с поросенком. Ребенок свиньи упокоился в яблоках, скорбно зажав во рту веточку петрушки. Взгляд суженого прошелся по столу, ноздри его затрепетали, он побледнел, покраснел, покачиваясь, встал. И воскликнул громоподобным голосом: «Трупоедка!»

Поросенок и Анечка раскатились в разные углы комнаты…

Прошло время, сменилось два сезона. На подоконнике ершились колючками кактусы, книжная полочка пестрела брошюрками из серии «Как заработать миллион и сэкономить на электроэнергии». Из радиоточки ненавязчиво звучал хор мальчиков (и Бунчиков). Анечка на кухне привечала закадычную подругу. Потчевала ее исподтишка свеклой с черносливом, морковным паштетом, оладушками из кабачков, грибной икрой, вареньем из лопухов….

Поймав безмолвный вопрос в глазах приятельницы, Анечка погладила себя по округлившемуся восьмимесячному животику и сказала, похрустывая капусткой: «Ну, как-то так».