Великолепная пятерка и Толстой

Анна Каренина (Мариана Колладо) мучима теми правилами, которые придуманы, чтобы делать человека легко управляемым. Фото Романа Стецкова со страницы фестиваля Open Look в «ВКонтакте»

Как ни старается отметивший в уходящем году свое 20-летие питерский фестиваль OPEN LOOK представить все разнообразие мирового современного танца, много интересного остается за рамками. Желание познакомить зрителя с национальными школами contemporary, пристальнее всмотревшись в ту или иную страну, дало жизнь новому проекту дома танца «Каннон Данс» LOOK@Dance... Место многоточия, по замыслу организаторов, всякий раз будет занимать название новой темы или страны. В этом году на Новой сцене Александринского театра «Каннон Данс» и Информационный центр танца Финляндии провели LOOK@Dance Finland.

Дело не только в том, что Финляндия и Санкт-Петербург давно и плотно сотрудничают в культурной сфере и организовать совместный проект по-соседски вроде бы проще. Финляндия – одно из государств, где современный танец развивается бурно, получая серьезную правительственную и спонсорскую поддержку. В стране с населением в пять миллионов аудитория десятка фестивалей современного танца и трех тысяч ежегодных представлений contemporary составляет полмиллиона человек.

В программу LOOK@Dance Finland вошли премьеры нынешнего и прошлого сезонов – «Дрянь» (Nasty) хореографической компании Сюзанны Лейнонен и «Анна Каренина» компании Каари и Рони Мартин.

С места в карьер подстегнув публику пыточным всполохом кроваво-красных софитов и рявкающей пожарной сигнализацией, пять виртуозно владеющих телом артисток компании Сюзанны Лейнонен представили постановку своего шефа «Дрянь» на музыку Арво Пярта и Макса Рихтера. Черные мужские носки, черное нижнее белье сквозь застиранный телесного цвета гипюр с неуместными, кажется, довесками в виде подвергшихся какой-то чудовищной коррозии корсетов, фижм, панталон и классических пачек (художник по костюмам Сари Нюттюнен). Действо начинается с пролога-соло. Шокирующий парафраз «Лебедя» Анны Павловой манифестирует: в сегодняшнем мире символ романтической женственности не вытанцовывается. Смерть реальна, физиологична, безжалостна. Как и жизнь. Она рано лишает иллюзий. Об этом рассказывают сильные женщины с жестким взглядом, широкими спинами, мощно проработанными икрами, негламурными складками на животах. От борделя и стриптиз-клуба до художественной гимнастики и балета, подиума и красной ковровой дорожки. Все это, в сущности, откровенные или едва завуалированные витрины, окна в кварталах красных фонарей, где женское тело выставлено на потребу. В угоду – мужчине, зрителю, толпе.

Ничего вышеперечисленного, впрочем, на сцене нет. Есть только пять танцовщиц и язык тела. Вобравший множество узнаваемых черт современного мира, но ни к одной из его реальных сфер напрямую не относящийся. Стилистически един поэтический язык. Благодаря образности – жуткой, часто смущающей откровенностью – сугубо феминистское на первый взгляд высказывание звучит пронзительным воплем о мире, который человечество выстроило и в котором живет, считая единственно нормальным. Дрянь – те, кто насилует. Дрянь те, кого насилуют. Дрянь – мир, единственная форма существования которого насилие.

Для демонстрации стилистического и жанрового диапазона финского современного танца лучшего «спарринг-партнера» для «Nasty», чем «Анна Каренина», не найти. Тоже вроде бы о женской доле и тоже – в целом о человеке как о существе страдающем. Однако не разучившемся и отваживающемся любить. Каренин, Анна, Вронский. В партии Каренина – вернувшийся на сцену после долгого перерыва инфернальный и нежнейший Йорма Уотинен. Роли Анны и Вронского исполняют Мариана Колладо и Карлос Хаморро, испанские танцовщики финской компании.

По внешнему периметру стола в форме огромного треугольника сидят зрители. Площадка внутри треугольника – основное место действия для треугольника любовного. Хотя знаков и меток в спектакле множество (чего стоят хотя бы камзол Каренина с рисунком под кожу удава или православный священник, вкушающий вместе с Карениным вареные яйца), это все-таки история чувств, так же знакомых человеку сегодня, как в любой из веков. Коллизия, так же неразрешимая в известных культурах в любую эпоху, как и сегодня. От многослойной фабулы романа Льва Толстого постановщики отказались. Накал внутреннего сюжета находит выражение в характере движения и мимики, в замысловатой сценографии и световой партитуре. И в музыке, конечно. Мотивы фламенко смешиваются с музыкой сефардов и композициями Тома Вейтса. Страстно, печально и сладостно. Когда чувства достигают высшей точки, язык фламенко доводит нервический ритм до невыносимого для человеческого нутра. Здесь не ищут виноватого, никого не осуждают. Здесь нет положительных и отрицательных героев, а право на любовь имеет каждый. Собственно, оно дано человеку природой.

 Любят все – и неврастеник-любовник, и стареющий муж. Вронский – Анну для себя. Каренин – Анну, болезненно, но не эгоистично. Анна – обоих. И мучима теми правилами, которые придуманы, чтобы делать человека несчастливым, виноватым, а потому – легко управляемым.

Как и в спектакле Сюзанны Лейнонен, но абсолютно по-своему, постановщики «Анны Карениной» из смешения множества стилистик и фантазий создали выразительный, полнокровный танцевальный язык. Один из двунадесяти, на которых говорит сегодня финский современный танец.

Санкт-Петербург–Москва