Куратор Сергей Фофанов: "Триптих Амшея Нюренберга после "Индустрии социализма" никто не видел"

Есть на выставке и монументальные полотна. Фото с сайта www.ako.ru

Среди 64 работ проекта «Даешь Кузбасс!», что идет в Новой Третьяковке, львиная доля произведений происходят из Музея изобразительных искусств Кузбасса и Новокузнецкого художественного музея. В этом смысле выставка вписывается в музейную программу «Золотая карта России», хотя сейчас представляют не просто срез коллекций, а вещи именно с индустриальным акцентом. У показа две главные линии: с одной стороны, эволюция индустриальной темы в искусстве, с другой – напоминание о масштабной экспозиции 1939-го «Индустрия социализма». О нынешней выставке и о том, какие прямо или косвенно связанные с ней проекты в Третьяковской галерее надеются осуществить в будущем, куратор Сергей Фофанов (выставку они готовили с Анной Пахомовой, за архитектуру отвечал Алексей Подкидышев) рассказал корреспонденту «НГ» Дарье Курдюковой.

– Сергей, хотя юбилейный характер выставки определяет ее формат, одна из линий проекта – показ некоторых работ со знаменитой выставки 1939 года «Индустрия социализма». В частности, это отреставрированная центральная часть триптиха «Стахановцы Кузбасса», написанного бывшим преподавателем ВХУТЕМАСа Амшеем Нюренбергом. Что еще с той экспозиции вам удалось найти?

– Сейчас у нас не было цели реконструировать «Индустрию социализма» – мы лишь даем аллюзию на ту выставку, показывая материал, аналогичный тому, который мог быть представлен там. Мы пользовались Госкаталогом и каталогом самой выставки 1939 года. Никаких тайн тут нет: «Индустрия социализма» почти полностью входит в фонд РОСИЗО. Просто этот фонд известен лишь частично. Однако некоторые вещи разошлись по регионам, что-то находится в Музее современной истории России, что-то – в Третьяковской галерее. В 1939-м собрали огромный корпус работ, а для формирования раздела, посвященного Кузбассу, многие художники от Василия Рождественского и Амшея Нюренберга до Виктора Перельмана и Константина Вялова отправились в творческие командировки в составе изобригад.

Сергей Фофанов: "Нам было важно показать какие-то произведения фактически впервые". Фото с сайта Третьяковской галереи

– И картины Виктора Перельмана, и, скажем, Василия Рождественского были на «Индустрии социализма» 1939-го?

– Они точно работали в Кузбассе, но были ли на «Индустрии социализма» именно те вещи, которые мы показываем, я вам сейчас не могу сказать. У нас с коллегами из РОСИЗО есть мечта в будущем сделать научную реконструкцию этой выставки, в которой было очень много разных планов, и там будет совершенно другой подход. Работы этих художников, что происходят из Музея современной истории России, скорее всего независимые – по формату они не совпадают с показанными на выставке 1939-го. А, например, ставшая хрестоматийной картина Петра Котова «Кузнецкстрой. Домна № 1» из собрания Третьяковской галереи написана для выставки «Художники РСФСР за 15 лет». Надеюсь, она поедет на выставку в Кузбасс.

– Среди графики художников 1920–1930-х наряду с Нюренбергом и Самохваловым вы показываете сегодня малоизвестную Сарру Шор, в прошлом – авангардистку, участницу Культур-Лиги, учившуюся, в частности, у Алексея Кравченко.

– Мы пытались показать разный материал, который мог быть представлен на «Индустрии социализма», в том числе графический. Сарра Шор в Кузбассе сделала серии рисунков, связанных с индустриализацией в мужских и женских профессиях: «Ушедшие профессии» и «Новые профессии». Кроме того, мы показываем, например, рисунок 1937 года «Беседа у смены» венгерского художника, студента Лисицкого во ВХУТЕМАСе, коммуниста Алекса Кейля (у него еще были разные псевдонимы – Экк Сандор, Лейхт Шандор). В свое время он был признанным плакатистом, работал в Германии и в СССР. В протоколах о перерегистрации членов МОССХа конца 1930-х, когда были исключены Борис Голополосов, Иван Кудряшов, когда были не просто исключены, но арестованы и расстреляны Древин и Клуцис, – упомянуты и Кейль, и Экк. И даже коммуниста Кейля-Экка обвиняют в формализме. Не помню точно, исключили ли его из МОССХа, но его статус точно был понижен из-за обвинений в низком художественном уровне и непрофессионализме. Во время Второй мировой войны Кейль ушел на фронт, а в 1944 году вернулся в Венгрию. У него большое наследие, и в будущем, возможно, мы сможем узнать о нем подробнее.

Амшей Нюренберг. Стахановцы Кузбасса. Центральная часть триптиха. 1937. Государственный музейно-выставочный центр "РОСИЗО"

– Летом в Кузбасс поедет ваша нынешняя выставка или там будет свой проект?

– Надеюсь, это будет их собственный проект, а не «экспансия» ГТГ. Но 90% произведений нынешнего показа происходят из Музея изобразительных искусств Кузбасса и Новокузнецкого художественного музея. Коллеги предоставили нам списки работ, и мы сделали отбор, поскольку наши выставочные планы расписаны до 2025 года и у нас попросту не было больших свободных залов (показ идет в 38-м зале Новой Третьяковки. – «НГ»). Мы определили себе тему индустриализации, хронологически она четко разделена на две волны, 1930-е и 1960-е. Их мы дополнили работами современных художников. Илья Гапонов родом из Кемерова (он сейчас живет в Будапеште и, к счастью, смог приехать на вернисаж), известен образами шахтеров, которых пишет в технике кузбасслак – это раствор каменноугольной смолы, полученной при разработке горных пород. Специально для выставки он сделал 15-метровый мурал «Кузбасс параллельный». С обратной стороны этого мурала в фойе мы разместили фотографии Спиридона Бывшева, который в начале 1930-х снял серию о строительстве кемеровского Коксохимического завода. Потом мурал Гапонова должен отправиться в филиал Русского музея в Кемерове.

Павел Отдельнов и Егор Плотников в 2008 году поехали в Новокузнецк по совету своего учителя Павла Никонова – попробовать себя в роли художников, работавших когда-то для «Индустрии социализма». Побывав на новокузнецких металлургических заводах, они сделали проект «Комбинат. Ретроспектива». «Конструкция» Павла Отдельнова из этого проекта – практически фреска на фасадной сетке, покрытой штукатуркой. Это фактически его первый большой проект, сейчас почти неизвестный. Так, наше хронологическое разделение на 1930-е и 1960-е перешло в нулевые в совершенно другом ракурсе – это уже не мегалитические сооружения, а заброшенные остовы постиндустриального пейзажа. В нулевые это уже воспринималось как Колизей, акведуки, термы Каракаллы… Это наша история, превратившаяся в романтическую древность. Такая советская античность.