Весь вечер топает ногой

Воображение рисует дворец и райский сад, а в реале на лестнице пахнет кошками... Василий Поленов. Теремной дворец. Наружный вид. 1877. ГТГ

Зависть

Приятельница (воинственно):

– Ты, да-да, ты, ты кому-нибудь завидуешь?

Я (сокрушенно):

– Завидую. И много кому. И много чему. Я плохой человек, да, сама знаю.

– Чушь: человек как человек! А я вот с некоторых пор никому. Никому не завидую. Почти.

– Ну вот, я же говорю – я плохой человек, завистливый, а ты хороший.

– Ты не плохой, но глупый и нетерпеливый человек. Потому что до конца не выслушиваешь мои умные рассказы.

– Рассказывай.

– Рассказываю.

Еще во времена ЖЖ это было: все вдруг стали знакомиться, раз... раз... развиртуализироваться. Я тогда еще тоже много кому. Завидовала. А потом перестала. Почему? Рассказываю. Раз – развиртуализируешься, два – развиртуализируешься. Едешь в гости с тортом и бутылью, у самой в голове хрустальная мечта, слагавшаяся автором годами: дом-дворец, муж-идеал, дитя – прелестное дуновение природы, ростки на окне – райский сад.

Приезжаешь: на лестнице пахнет кошками, дома пахнет кошками; муж – угрюмая обезьяна (говорливая обезьяна, пьющая обезьяна, непьющая обезьяна); дитя сопливое и избалованное, весь вечер топает ногой; на окне какие-то чахлые останки растений...

Короче, совершенно нормальная ситуация, как у меня. Как у всех. И так много раз. С тех пор я излечилась.

Больше никому не завидую. Почти никому. Своим старикам, да, им завидую: мы с братом уже по два раза каждый, а они все живут да живут душа в душу. А так больше никому. Клянусь мамой, никому.

Плечи к ушам

Странная неделя: должностные лица вокруг меня так интенсивно пожимают плечами, что кажется, плечи у них скоро пристанут к ушам. А мои глаза от удивления выкатятся на стебельках, да так и останутся. 

Вчера молодой человек в Расчетном центре интенсивно пожимал плечами в ответ на мои вопросы.

Сегодня ранним утром чисто случайно мамочка из нашего класса позвонила узнать, идет ли Петя на диспансеризацию. Сбор у школы через полчаса. Петя болеет, мы спим и ничего не знаем. Сбор, повторяю, через полчаса. Прибегаем, запыхавшись. Стоят медсестра и учительница:

– А мы Петю не возьмем.

– Почему?

– А у нас нет вашего информированного согласия.

– Вот она я, возьмите его у меня.

– А надо было раньше.

– А надо было мне позвонить, вы же видите, что ребенок отсутствует. Я бы вам принесла свое согласие. И сейчас готова дать.

– Нет, уже поздно, его нет в списке.

– А давайте посмотрим список.

Находим Петю в списке:

– Ладно, возьмем, Петя, становись в строй. Но у нас нет вашего согласия. Петя, выйди из строя. Нет, ладно, становись обратно.

– А вот мы сегодня утром идем к педиатру, выписываться. Можете заодно взять у меня талон и выписать его, чтобы два раза не ходить в поликлинику?

– Нет, ни в коем случае!

– Почему?

С нотками ужаса в голосе:

– Там же ЭЛЕКТРОННАЯ система! Она не пропустит!

В результате Петя пришел из поликлиники и немедленно пошел со мной обратно в поликлинику, где его ловко выписал близорукий доктор в больших очках.

– Доктор, дайте нам, пожалуйста, направление к неврологу!

– Эээ, я не могу.

– Почему?

– У вас же вирус.

– Вы же сами его только что выписали?

– А зачем вам к неврологу?

– Надо. Дайте, пожалуйста, направление!

– Сегодня не могу. У вас вирусная инфекция по сегодняшний день. Приходите завтра без ребенка, я вам дам направление.

– Доктор, вы серьезно? Предположим, я завтра приду без ребенка, вы же меня не примете без талона?

– Да. Нет. Не приму.

– А талонов к вам на завтра уже нет, правильно?

Щурится близоруко в компьютер.

– Да. Нет.

– Дайте направление к неврологу!

– У вас вирус по сегодняшний день. Зачем вам к неврологу? (Листает карту, бормочет себе под нос: «ага, ЭЭГ делали в прошлом году, вижу-вижу»). Ладно, в порядке исключения, вижу, вы наблюдаетесь. Я вам открыл запись, идите, записывайтесь.

Идем записываться. Устройство долго думает и наконец на экране появляется табличка: «Запись закрыта, запишитесь позже или обратитесь в регистратуру».

Обращаемся. В регистратуре двое: опытная дама-регистратор и девочка-стажер. Излагаю вопрос.

Долго смотрят в компьютер, вертят Петин полис в руках. Наконец решение найдено:

– Знаете, что вам надо сделать? Вам надо прийти завтра утром, часов в 8. Завтра откроется запись на 2 ноября.

Девушка-стажер:

– А послезавтра на 3 ноября.

Дама-регистратор:

– А послепослезавтра на 4 ноября.

Выпучиваю глаза: 

– Вы серьезно?

Качают сокрушенно головами, пожимают плечами: 

– Что поделаешь – ничего не поделаешь. Вы слышали про реформу медицины?

Я слышала, да. Не стали ждать, пока кончится ноябрь, и сбежали.

Завтра снова пойду.