Юрий Магаршак
В одной из лабораторий Объединенного института ядерных исследований (г. Дубна): подмосковный наукоград – идеальный образец для создания Объединенного института нанотехнологий.
Фото Юрия Туманова (ОИЯИ)
Основные недостатки существующего положения в нанотехе России, на который выделены большие средства и который пока делает первые шаги к становлению, как нам представляется, таковы:
– отсутствие стратегии развития отрасли;
– отсутствие традиции маркетинга в России, отвечающей мировым стандартам;
– отсутствие традиции создания конкурентоспособных на мировом рынке технологий, их поддержания и обслуживания в любой отрасли, за исключением, быть может, вооружений;
– моральный (да какой там моральный: попросту говоря, аморальный) климат, препятствующий патентованию и нормальному развитию бизнеса и пронизывающий все сферы деловой жизни России сегодня.
Все это способствует чему угодно, но только не созданию компаний и технологий, конкурентоспособных на мировом рынке и оперирующих по сложившимся в мире правилам.
Ни науки, ни бизнеса
Детализация каждого из этих пунктов ставит десятки новых вопросов и почти непреодолимых преград. Вот что пишет, например, академик Владимир Алфимов: «Опыт стран, стартовавших в коммерциализации нанотехнологий, показывает, что на этом пути имеется множество препятствий. Рассматривая барьеры, с которыми столкнулись пионеры коммерциализации, можно сделать вывод, что некоторые из них имеют чисто российскую специфику. В первую очередь это невозможность для малых и средних компаний получить кредит из-за низкой их залоговой стоимости по оценкам банков, высокой стоимости кредитов, отсутствия институтов и инструментов финансирования сложных наукоемких проектов, прежде всего государственно-частного партнерства. Очень часто для авторов разработок неприемлемы прямые инвестиции со стороны крупных компаний, поскольку эти инвестиции обуславливаются передачей инвестору прав на разработку».
А вот информация, сообщенная прессе Борисом Симоновым, ответственным человеком, знающим ситуацию не понаслышке, поскольку именно он возглавляет Федеральную службу по интеллектуальной собственности, патентам и товарным знакам («Роспатент»): «На сегодняшний день у нас нет ни одного нанопатента, хотя в мире их зарегистрировано уже около 10 тысяч, и 2 тысячи имеют правовую охрану на территории РФ».
И с таким положением дел страна собирается выйти на передовые позиции в мире в обозримые сроки? Каким образом? К этому надо добавить, что в прошлом году ни один российский университет не вошел в Топ-200 университетов мира – пользующийся во всем мире наибольшим доверием британский рейтинг. Таким образом, получить образование на уровне мировых стандартов в области, в которой Россия сегодня никаких позиций не занимает, в Российской Федерации попросту невозможно,
Порой наличие традиции позволяет быстро восстановить промышленность и производство, вывести страну на передовые позиции (как это было, к примеру, в Германии после Второй мировой войны). Не тот случай в России. В России никогда не было традиций коммерциализации технологий, конкурентоспособных на мировом рынке. Создание атомной бомбы или спутника не было коммерческим бизнес-проектом: не требовалось ни дизайна, ни гарантийного обслуживания, ни маркетинга, ни рекламы. Тем более это относится к нанотехнологиям.
В проводимом в Бостоне конкурсе на лучшую коммерциализацию в области нанотехнологий премии в разных номинациях получают примерно 20 компаний каждый год. Одну из премий получил один из авторов этой статьи (и снова номинирован в этом году). Ни один проект от России ни разу не получил никакой премии! В отличие, например, от Израиля. Более того, ни один российский проект в нанотехнологиях не был даже номинирован (а число номинантов, как и в премии «Оскар», в несколько раз превышает количество лауреатов).
Если оценивать российские достижения на рынке наукоемкой продукции, а он, кстати, больше сырьевого, то картина удручающая. Лишь 0,3% этого рынка принадлежит России, хотя по числу ученых мы на третьем месте в мире. Доля США, пусть мы хоть сто раз назовем американцев тупоголовыми, составляет 36%. Япония взяла 30%, Германия – 16%. Крошечный Сингапур стоит впереди России!
Так что же, у России нет никакой надежды стать нанотехнологической супердержавой? Отвечаем со всей уверенностью: такая возможность есть. В том случае если Россия будет рассматривать русскоязычный мир как единое целое. Если под российскими технологиями будут пониматься технологии, созданные говорящими по-русски специалистами и фирмами, в которых люди, для которых русская культура родная, занимают ключевые позиции – на каком бы континенте они ни проживали.
Русскоговорящие интеллектуалы
Обратите внимание: из девяти проектов в Массачусетском технологическом институте, признанных лучшими в последние годы, в шести фигурировали участники с российскими именами. То же касается получивших премии проектов в нанотехнологиях от многих стран имен key speakers (ключевых докладчиков) множества технологических конференций – вот только представляют они при этом отнюдь не Россию. Ну и что?
Приведенные примеры со всей очевидностью показывают, что состояние нанотехнологий в России сегодня абсолютно неконкурентоспособно на мировом рынке. В то же время если считать российскими всех говорящих по-русски ученых и инженеров (как, например, Испания считает испанцем жившего во Франции Сальвадора Дали, а Китай всех китайцев независимо от места их проживания), то положение российской науки вообще – и в российских нанотехнологиях в частности – совершенно блестящее!
Следует ясно осознавать наличие пропасти между тем, что происходит собственно в российской науке и технологиях, и лидирующим положением русскоговорящих интеллектуалов в мире науки, технологий и бизнеса на всех континентах. Поэтому представляется единственно возможным и правильным как политически, так и экономически использовать часть имеющихся (весьма значительных) в России сегодня ресурсов для гармоничного включения русскоязычного мира в русскую интеллектуальную жизнь. Как это делают Китай, Германия, Япония, Индия, Франция, Великобритания, Корея и многие другие страны. Политика объединения по культуре, а не по паспорту сыграла и продолжает играть колоссальную роль в экономическом процветании этих стран.
Выходцы из советских научных школ, а также их дети могут быстро создать в России отсутствующие в настоящее время традиции маркетинга и дизайна, установить технологические и деловые мосты со всеми ведущими технологическими державами мира. Русскоговорящая молодежь во всем мире заканчивает лучшие университеты – и такое преумножение российского интеллекта не стоит российскому налогоплательщику ни одного рубля (в отличие, скажем, от Китая, Индии и Кореи, ежегодно тратящих на такие программы многие миллиарды долларов).
Таким образом, при правильной и стратегически дальновидной постановке дела нанотехнологии могут служить не только технологическому расцвету России, но и делу объединения русскоговорящего мира. Причем объединения не на основе диктата цен на энергоносители (который в стратегической перспективе может лишь оттолкнуть от России), а на основе самых человечных и притягательных из всех диктатов: диктата культуры и науки, диктата истины и творчества, диктата разума и интеллекта. Ключевой частью объединения русскоговорящей ойкумены на всем земном шаре является русский путь познания и созидания, который, по нашему убеждению, уникален и мощен.
В настоящее время научно-технологический потенциал русского мира колоссален – в то время как в России, по существу, отсутствуют технологические традиции (в областях, требующих маркетинга, сервисного обслуживания, дизайна и пр.). Особенно отчетливо это видно на примере нанотеха, в котором небольшой страной Израиль в прошлом году получено более чем 150 патентов в области нанотеха, в то время как в гигантской России не более трех! И это при том, что объем нанорынка в 2018 году прогнозируется около 3 трлн. долл. Но если в том же Израиле упор делается на частные инвестиции, то в России сейчас все делается на госуровне.
Развитие новых подходов к нанотехнологиям требует привлечения ученых новой формации, которые имеются в таких странах, как США, Канада, Япония, Германия, Франция, Великобритания, Израиль, а ведь в этих странах есть достаточно выходцев из бывшего СССР. Но как опереться на них, как их вернуть? Эту задачу одними призывами не решить. Особенно это касается второго, третьего поколения иммигрантов, которых связывает с Россией только русский язык, но у которых имеется опыт коммерциализации технологий. Да и других ученых-прикладников можно было бы привлечь как из ближнего, так и из дальнего зарубежья.
Один большой нанотех
Обратимся теперь к тому, каким образом структурировать нанотехнологии на государственном уровне, если считать Россией всякую точку мира, в которой говорят по-русски. Прецедент – великое дело не только в юриспруденции. Проблема, с которой столкнулись адмиралы российского нанотеха сегодня, была блестяще решена в Советском Союзе более 50 лет тому назад при рассмотрении такой фундаментальной проблемы, как ядерные технологии, решение которой требовало международных усилий.
По инициативе правительства СССР был создан Объединенный институт ядерных исследований (ОИЯИ). Сегодня в институте 18 стран-участников. За это время ОИЯИ стал крупнейшим многоплановым центром физических исследований и технологий, обладающим уникальными кадрами и образованием.
В настоящее время Россия подошла к развитию нанотехнологий масштабно, можно даже сказать, сверхмасштабно. Ну так и решения могут быть столь же масштабны, как выделенные средства.
Мы предлагаем создать Объединенный институт нанотехнологий – по образцу доказавшего свою эффективность, не имеющего аналогов в мире института в Дубне.
Объединенный институт нанотехнологий (ОИНТ) естественным образом будет решать не только задачи развития отрасли с использованием русскоговорящих (и не только русскоговорящих) ученых, работающих в лучших университетах и технологических фирмах мира, но и одновременно решать не менее важную задачу воссоединения русского мира. Ничто не может объединять более, чем наука и технологии: жидкий кристалл имеет одни и те же свойства в Силиконовой Долине и на Арбате. Объединяющие особенности науки и технологий, их интернациональность и универсальность необходимо использовать: познание и созидание, осуществляемое выходцами из разных стран и культур, способны исправить то, что политики, казалось бы, непоправимо испортили.
Мы предлагаем создать ОИНТ как комплексный научный центр с широким международным участием. Приезжающие работать в нем специалисты будут не только проводить «одноместно» как фундаментальные, так и в основном технические коммерциализованные разработки, но и обучать на 2-ю и 3-ю степень (которые в США называют мастерской степенью и Ph. D.) наиболее способных студентов из вузов и университетов России, Казахстана, Украины, Белоруссии и многих других стран. Опять же мощное орудие объединения!
Безусловно, на первом этапе следует пригласить «капитанов» нанотехнологий из стран, где отрасль уже создана, и обеспечить им идеальные условия работы (подобно тому, как это делается в бурно развивающихся – во многом именно по этой причине! – Китае и Индии). Вполне вероятно, что они будут проводить в таком институте 30–40% своего времени, не оставляя работу в фирмах и институтах. Но именно они создадут в течение короткого времени научные школы по всем направлениям нанотехнологий. И пусть первые изобретения будут совместными института и других организаций, но через 3–4 года такой институт сможет сыграть роль реального локомотива для русской экономики, да и общества в целом. А то ведь окажется, что и финансировать некого: так, в прошлом году в России было зарегистрировано только три патента, связанных с нанотехнологиями (в США – 2400, в Японии – 876).
Какова может быть структура Объединенного института нанотехнологий? Мы предлагаем, исходя из опыта России и других стран, следующую:
– попечительский совет, состоящий из правительственных представителей стран-учредителей, ученых-лидеров из Европы, США, Японии, Канады и Израиля (возможно, Китая и Индии);
– ученый совет с правом присуждения ученых степеней (M. Sc., Ph. D., Dr. Sc.);
– 6–8 отделений, численностью не более 100 человек каждое;
– отделение в США (10–15 членов);
– отделение коммерциализации (10–15 членов) в Израиле;
– опытный завод (до 50 человек).
Ключевых стратегических областей нанотехнологий, на которых следует сосредоточить внимание, должно быть три:
– нанофизические (прежде всего электронные, но не только) приборы;
– наноматериалы;
– нанобиологические разработки (от фармакологии до внедряемых в организмы чипов).
Финансирование: 50% за счет госбюджета стран-участников, 30% за счет инвестиционных фондов, 20% за счет грантов.
Образование и обучение: на базе одного из университетов Москвы с последующим созданием собственного университета с открытием трех профильных кафедр ЮНЕСКО, соответствующих перечисленным выше стратегическим направлениям.
Наше предложение тем более оправданно, что подобные по структуре международные институты нанотехнологий уже создаются. Так, представители правительств и научно-исследовательских учреждений КНР и США объявили о создании международного института нанотехнологий в Ханчжоу – административном центре провинции Чжэцзян. Учредителями стали администрация провинции, Чжэцзянский университет и Калифорнийская академия нанотехнологий, общий объем инвестиций в проект – 250 млн. юаней (около 30 млн. долл. США). В Китае планируется создать 8 исследовательских центров с использованием интеллектуальных и технических ресурсов США. В хайфском Технионе создан научно-исследовательский институт нанотехнологий совместно с Фондом Рассела Бери (Нью-Джерси, США), вложившим 78 млн. долл. В качестве соучредителей института выступают Министерство промышленности и торговли, а также министерства финансов и обороны, которые внесли две трети требуемой суммы – 52 млн. долл.
Таким образом, необходимость создания международных институтов нанотехнологий подтверждается мировой практикой. Однако маштаб подобной структуры в России может быть несравнимо большим – в соответствии с задачами, стоящими перед гигантской страной, и распространением мощной русскоговорящей интеллектуальной диаспоры более чем в 70 странах мира.
Не нано
Создание Объединенного института нанотехнологических исследований – если только задача создания конкурентоспособных на мировом рынке российских нанотехнологий не поставлена для отвода глаз от других насущных проблем (что, положа руку на сердце, в России бывало не раз) – неизбежно потребует подтягивания до мирового уровня других отраслей. Нелепо создать лучший в мире карбюратор автомобиля без кузова, корпуса, амортизаторов, двигателя, тормозов.
Эта парабола как нельзя более кстати подходит к нанотехнологиям, которые попросту невозможно изолировать от множества других технологий, для того чтобы выпустить на рынок хотя бы один продукт. Так или иначе, придется гармонично развивать всю научно-технологическую базу страны. Без этого производство практически всех конкурентоспособных нанотоваров окажется невозможным. Таким образом, нанотехнологии окажутся тем «паровозом», который потащит за собой до мирового уровня множество других отраслей. Иначе просто не может быть. Точнее, иначе просто ничего не получится.
Резюмируя, выскажем твердую уверенность: возрождение России как великой научно-технологической державы, и, в частности, державы нанотехнологий, возможно. Но для этого необходимы скоординированные действия правительства, большого и среднего бизнеса, всех, кто принимает решения в России. Необходимо сделать так, чтобы русскоязычный мир во всем мире действовал в корреляции.
Представляется естественным и абсолютно необходимым создание Всемирного русского интеллектуального многоугольника во взаимодействии со странами, где позиции русскоязычных интеллектуалов, ученых и бизнесменов особо сильны. Прежде всего к ним относятся США и Израиль, а также Германия, Великобритания и другие нанотехнологические лидеры. ОИНТ при этом может и должен играть ключевую, организующую и структурирующую роль. При создании оптимальных условий внутри страны и при использовании уникально благоприятной финансовой ситуации выход российских технологий на передовые позиции абсолютно реален.
