Составить задание для всероссийской проверочной работы способен даже второклассник

Большинство школьных проблем (дисциплинарных в том числе) решаются не усечением свобод ребенка, а, наоборот, их расширением. Фото агентства «Москва»

Первую на карте советского образования школу свободной педагогики открыла (продолжив традицию Дома свободного ребенка Константина Вентцеля, закрытого в 1909 году) учительница Зоя Агишева из Йошкар-Олы. Было это 30 лет назад. В стране бастовали шахтеры, сахар в Москве продавали по карточкам, известный поэт впервые раскритиковал колхозы.

А Зоя Агишева бросила вызов авторитарной педагогике. Вывела своих второклассников из переполненного здания гимназии в городской Дворец культуры. Здесь основала авторскую школу доверия «Риск». Регион присвоил школе статус эксперимента. В самой знаменитой колыбели знаний, Царскосельском лицее, где учился Пушкин, было 29 учеников; в школе у Агишевой – 24.

«Приезжайте, я раскрою вам главную тайну свободы», – смеялся ее голос в телефонной трубке. И вот Йошкар-Ола. Торжественно пустые в первой половине дня интерьеры ДК имени Калинина, потому что обычные дети с утра на уроках. А «Риску» благородно уступила свой служебный кабинет заведующая культмассовым отделом этого обиталища муз. Парты со стульями родители перевезли из базовой школы, расставили банкетки по периметру (на них детям очень удобно сочинять стихи в режиме «творческих прогулов»). Рядом вписался самовар. Ничего особенного, класс как класс.

Зато работникам прессы можно присутствовать без аккредитации. И прямо на уроке узнавать все местные топ-новости из первоисточника. О том, что в четверг двое мальчишек обнаружили кошку в старой автокамере. А ближе к выходным над пригородом пролетел НЛО. «А у вас в Москве они летают?» – повернулся ко мне мой сосед по парте Женя Карпов.

После звонка дети отправились играть в футбол, пригласив с собой журналиста, благо все спортивные залы во дворце до вечера свободны. «Выбирайте любой», – сказала нам Агишева, задержавшись в классе, чтобы сделать кому-то из школьниц расслабляющий массаж. То есть ради вот этой одной ученицы оставила всех остальных?! Безоглядная смелость. Мы-то росли в стране, где большинство важнее одного, а для нее один, у которого разболелась голова или ему просто стало не по себе, важнее.

Это – сознательный риск. В надежде (и со ссылкой на труды Макаренко), что, наблюдая издали такое отношение к «отдельно взятой единице», все ее дети меняются к лучшему.

Еще будучи воспитательницей в детском саду, Зоя Агишева стала, по сути, их персональным врачом. Выучила наизусть истории болезней, провозгласила здоровье воспитаников своим методическим приоритетом. И лишь на переходе из детского сада в первый класс вдруг осознала, что ее новобранцы несовместимы с культом урока, который царит в массовой школе. «Все там общее – расписание, режим, внеклассные дела. По звонку выбежали в коридор, шишки набили – и снова в погоню за знаниями. Мне стало жаль детей».

12 из 24 учеников не готовы к школьным перегрузкам, сказал ей очень хороший психотерапевт, посмотревший детей уже в «Риске». Их нервная система не готова грызть гранит наук. Тогда для чего, не понимает Агишева, она вообще оказалась (со всеми ее знаниями, дипломом Казанского педучилища и Марийского педагогического института) рядом с ними? И что представляет собой любая, даже авторская, школа, если не место извечных стычек медиков с методологами, в которых дети всегда в проигравших? Одни лечат, другие – наоборот, калечат. А результаты ужасны. Выхода нет?

Но она его нашла. Ей пришло в голову, что дети энергетически и духовно сильнее нас, взрослых. И Агишева создает концепцию «Дети – лучшие учителя». В классе они теперь самостоятельно пересаживаются к симпатичному соседу – ищут себе учителя по «росту». (Актуальная тема: спустя 30 лет учителей в России не хватает все так же критически. Где их взять? Агишева объясняет.) Случайно собранные с самых окраин, из рабочего микрорайона дети оказались неожиданно талантливыми педагогами.

Вместе с учительницей они составляют задания для годовых контрольных срезов. То есть, по-нынешнему говоря, сами отбирают тесты для ВПР – всероссийских проверочных работ. И на каждом следующем уроке снова выбирают себе учителя, задачу, способ, темп работы. Она открыла, что чем меньше лет человеку, тем важнее для него свобода. «Большинство школьных проблем (дисциплинарных в том числе) решаются не усечением свобод ребенка, а, наоборот, их расширением», – отмечает Агишева в своей методической концепции. Отпущенные на просторы взаимообучения, ее дети стали перекрывать все нормы успеваемости.

«Дети должны жить и радоваться с первого дня в школе», – заявила «русская Монтессори». Газета Творческого союза учителей СССР «Перемена» назвала открытие этой школы событием года. «Вас надо разрабатывать, как нефтяное месторождение», – уверял Зою Агишеву писатель Симон Соловейчик…

Неожиданно родители второклассников из Марий Эл выступили против безоценочной системы обучения, принятой в «Риске». Их испугали свободные дети! Они устроили им независимый экзамен на берегу Малой Кокшаги по пройденным темам. И... перевели в 3-й класс!

«В чем же главная тайна свободы?» – спросил я у Зои Агишевой уже на подножке вагона. «Пока ребенок, оказавшись в точке выбора, думает, который из двух примеров предпочесть, он в уме решает оба», – сказала она. – И поезд тронулся.