Александр Храмчихин
Дополнительная защита из наложенных на корпус керамических пластин не спасла поставленный ВСУ австралийский бронетранспортер Bushmaster от огня ополченцев Донбасса. Фото Владимира Карнозова
Украинская кампания пошла совсем не так, как изначально задумывалась. Сейчас это более чем очевидно. Вообще-то это утверждение стало уже общим местом.
Ожидания, что в 2022 году на Украине произойдет то же самое, что в Крыму в 2014-м – это полный провал наших разведывательных и аналитических структур. Ответил ли кто-то за этот провал или ответит хотя бы в будущем – вопросы чисто риторические. Теперь хорошо бы обойтись без новых провалов.
ВОЕННЫЕ ПРОБЛЕМЫ
Военные неудачи прошлого года были в первую очередь, на мой взгляд, обусловлены именно тем, что силовые структуры Российской Федерации получили неправильные и нечеткие политические установки. Из-за этого в спецоперации изначально были задействованы недостаточные силы, которые при этом часто еще и совершенно неправильно использовались.
Впрочем, некоторых вещей военным все-таки не следовало делать, и политики тут уже ни при чем. Например, не надо было подставлять авиацию на аэродромах, наземную противовоздушную оборону (ПВО), средства радиоэлектронной борьбы (РЭБ) под действия артиллерии, а иногда даже пехоты и танков противника.
Или еще одно упущение. Со времен вьетнамской войны («Фантомы» против «МиГов», «НВО», 24.03.23) у нас были написаны многие километры текстов о том, как потенциальный противник (США и НАТО) будет проводить воздушную операцию по подавлению и прорыву ПВО. Почему мы сами за столько лет не научились тому же самому – и довольно архаичная система ПВО Украины («Насколько страшна украинская ПВО», «НВО», 11.02.22) создала нашим ВКС такие проблемы?
А еще хотя бы из итогов второй войны за Нагорный Карабах («Армения – Азербайджан: 26 лет спустя», «НВО», 27.11.20) можно было сделать вывод, который сумели сделать азербайджанцы. Для российских артиллерии, авиации, беспилотных летательных аппаратов (БПЛА) приоритетной целью должна были стать отнюдь не бронетехника противника, а его наземные средства ПВО, затем реактивные системы залпового огня (РСЗО), затем ствольная артиллерия, затем склады боеприпасов и горюче-смазочных материалов (ГСМ). Если всё это уничтожено или хотя бы существенно ослаблено, бронетехника превращается просто в набор мишеней. После чего война выигрывается почти автоматически.
Сейчас, на втором году боевых действий, понимание всего этого вроде бы приходит. Лучше поздно, чем никогда. К счастью, военные не повелись на интернетовские истерики с требованием бомбить железные дороги, что стало бы бессмысленным расходом дорогостоящих боеприпасов. Да и необходимость уничтожения мостов (по этому поводу визг в российском интернете достигает просто космических высот), мягко говоря, неочевидна: цель крайне сложная, расход боеприпасов будет очень высоким при совершенно неочевидном эффекте. Гораздо лучше выбивать ВС противника на фронте и в тылу.
ПОЛИТИЧЕСКИЕ ЦЕЛИ
Еще интереснее с политическими целями кампании. На данный момент они кажутся весьма размытыми. И здесь ошибки могут оказаться даже более фатальными, чем ошибки военных.
Например, абсолютно фатальным стало бы стремление восстановить прежние отношения с Западом. В нынешних условиях такое стремление является, во-первых, прямым предательством, а во-вторых, откровенной глупостью. Поскольку такая цель принципиально недостижима при любом развитии событий.
Совершенно недопустимо было бы повестись на какой-нибудь «мирный план». Например, китайский («Подножка с Востока, спасение с Запада», «НВО», 10.03.23). Или африканский. Или бразильский... Еще менее допустимо предлагать мир самим. Необходимо дождаться, когда мир нам предложит противник.
Самой большой ошибкой – и в то же время самым большим преступлением – для России стало бы согласие на любой вариант замораживания конфликта (перемирие, прекращение огня, «Минск-3», «корейский вариант» и т.д. и т.п.) без принятия юридически обязывающих документов. Это с гарантией 200% приведет к тому, что через несколько лет мы получим новую войну. Но только в гораздо худших для себя условиях, когда противник будет гораздо лучше подготовлен и изначально будет владеть инициативой.
Соответственно, нам нужна только победа – то есть мир на условиях лучших, чем довоенные. И такая победа, разумеется, достигается только военным путем.
«И КАЖДЫЙ ЗНАЛ: ДОРОГА К НЕЙ ВЕДЕТ ЧЕРЕЗ ВОЙНУ»
Необходимо понять, что сейчас главным вопросом становится территориальный. Мир можно заключать только на этом фундаменте. Все остальные вопросы абсолютно вторичны.
Приходится повторить банальные вещи: государство невозможно без территории. На ней живет и кормится население, размещаются экономика и силовые структуры, добываются природные ресурсы. Потеря территории ведет к подрыву экономического, демографического и военного потенциала страны.
Есть и еще одна банальная вещь, которую теперь не понять просто невозможно. Независимая Украина ни при каких обстоятельствах не может быть нашим другом и союзником. Украина – либо часть России, либо ее враг, анти-Россия. Третьего не было дано даже до 2014 года. А теперь говорить вообще абсолютно не о чем: какое-то третье решение еще более нереально, чем восстановление прежних отношений с Западом. Соответственно, наш противник должен быть максимально ослаблен. Что достигается не только через военный разгром, но и – главное – через изъятие у него территорий.
С изъятием территорий из Украины автоматически уйдут остатки пророссийского электората. В связи с этим потеряет смысл требование защиты прав русскоязычного населения. Потому что для тех, кто останется в оставшейся части Украины, этот вопрос, очевидно, уже не будет иметь значения.
Видимо, потеряет значение и вопрос денацификации – поскольку нацизм не на бумаге, а в головах. Мы не сможем решить данную проблему на территории, которая нам неподконтрольна. А значит, незачем добиваться имитации и профанации. А добиваться надо физического ослабления противника.
В частности, именно физически, а не на бумаге должна быть проведена демилитаризация Украины. Очевидно, что максимально ослабленная Украина станет неинтересной для Запада. Ее содержание просто утратит смысл, поскольку она уже не сможет быть угрозой и противовесом России.
В частности, станет практически невозможной ремилитаризация этой страны. Если боевые действия прекратятся, дарить Украине оружие никто больше не будет, особенно учитывая крайнее истощение западных арсеналов. А на закупку современного оружия в хоть сколько-нибудь адекватных количествах у Киева не будет денег.
Таким образом, если подходить к вопросу без штампов и стереотипов, можно отказаться от всех наших второстепенных требований к Украине. Особенно учитывая тот факт, что любой договор может быть в любой момент просто выброшен в корзину для мусора. И только один вопрос является абсолютно принципиальным: юридическое закрепление за Россией новых территорий.
БЕРЕГ ЛЕВЫЙ, БЕРЕГ ПРАВЫЙ
Только в одном случае приобретение новых территорий может оказаться вредным – если на ней проживает значительное количество полностью нелояльного населения (кормление врагов, готовых стрелять тебе в спину, нерационально с любой точки зрения). На Украине такие территории уж точно «имеют место быть». В связи с чем возникает очень важный вопрос – до какого места российским войскам следует идти и где надо будет остановиться?
Более или менее очевидно, что ограничиться четырьмя новыми регионами, которые Россия уже провозгласила своими, не получится. С учетом затраченных усилий и понесенных потерь этого мало. К тому же это совершенно недостаточно ослабляет Украину. Даже полностью потеряв эти регионы, Киев продолжит сражаться.
И не надо питать иллюзий, что Запад откажется от Украины, пока она останется боеспособной. Он сам себя сделал заложником этой страны, что в Киеве давно и хорошо поняли и почти открыто диктуют Западу условия. Отказаться от Украины Запад может только в случае физического истощения как Запада, так и Украины – когда Украине будет некем и нечем воевать, а Западу станет нечем Украину снабжать. К такому положению опять же можно прийти только военным путем и занятием новых территорий.
С другой стороны, захват всей Украины будет для России слишком тяжелой задачей в военном отношении – и, главное, может стать совершенно непосильным экономически. Соответственно, надо рассматривать некие промежуточные варианты, которых может быть почти бесконечно много. Обсудить их все физически невозможно.
Неким оптимальным вариантом сейчас кажется захват всего левого берега Днепра (включая и левобережную часть Киева) и южную часть правого берега – Николаевской, Одесской, Днепропетровской областей.
Стоит ли идти дальше на север по правому берегу – вопрос уже крайне спорный. «Чем дальше в лес, тем толще партизаны». То есть количество ненавидящих Россию лиц среди местного населения с продвижением на север и запад будет слишком быстро расти – а нам это не нужно.
Достижение указанных рубежей скорее всего ослабит Украину в нужной степени во всех аспектах – экономическом, демографическом, военном. И Запад скорее всего к этому времени окончательно выдохнется.
«НАКОНЕЦ-ТО НАМ ДАЛИ ПРИКАЗ НАСТУПАТЬ»
Остается «самая мелочь» – решить данный вопрос военным путем. Что, естественно, невозможно без одной или нескольких масштабных наступательных операций. И тут уже возникает важнейший вопрос: насколько мы к этому готовы в военном и психологическом смыслах.
Сейчас российская группировка уже давно достаточно комфортно сидит в обороне, закрывшись рядами инженерных сооружений и минных полей и постепенно перемалывая противника. Но вечно так сидеть невозможно. Украинские войска не начнут «сыпаться», сколь высокими не были бы их потери.
Для обрушения (хотя бы частичного) вражеской армии необходим переход Вооруженных сил РФ к активным действиям. Это и порождает те самые военные и психологические проблемы. Потому что для перехода в наступление надо очень точно выбрать момент, когда противник уже максимально «перемололся» и еще не начал восстанавливаться.
К тому же всегда необходимо учитывать природно-климатические условия. Если российское наступление окажется неудачным (да еще и с большими потерями) либо успех его будет очень незначительным (опять же при высоких потерях), это нанесет сильный удар по моральному состоянию армии и общества в целом (скрыть неудачу в наше время совершенно невозможно).
И наоборот, неудачное наступление России сильно поднимет боевой дух противника и его западных спонсоров. В результате аналогии с Первой мировой войной усилятся, включая воспоминания о том, чем она для России закончилась. К тому же крайне маловероятно, что одним удачным наступлением удастся добиться окончательной победы. Почти наверняка наступательных операций понадобится несколько. При этом каждый раз ошибиться будет очень опасно.
Нынешний конфликт на Украине для всех его прямых и косвенных участников носит экзистенциальный характер. Поэтому он на самом деле не может закончиться не только замораживанием и перемирием, но даже просто чьей-то победой и чьим-то поражением. Все стороны стоят перед выбором не между победой и поражением, но между триумфом и катастрофой.
Именно поэтому цена ошибки так высока и так страшно ее совершить, особенно с учетом всех предыдущих ошибок. Но, к сожалению, рисковать придется. Поскольку без этого риска к триумфу не придешь, а альтернатива ему выглядит очень печально.
Ольга Соловьева 
